Вызвав лифт, я набрала Драгоша:
— Все, я в подъезде.
— Хорошо, — мягко ответил Глеб. — Приятного вечера. И, это, Тома…
— Да?
— Закусывайте побольше, — заржал мерзавец и сбросил трубку.
Что?! Да кто тут собирается пить?
Еська открыла мне дверь и с порога грозно вопросила:
— Свадьбы точно не будет?
— Не будет, — клятвенно ответила я.
— Ур-ра! В воскресенье свечку поставлю, за упокой души этой божьей твари! Я ведьма — у меня сработает! Проходи скорей, я вино в морозилку переложила, как бы оно льдом не стало!
"А Глеб хорошо нас знает", невольно улыбнулась я, и вошла в квартиру.
Стол мы накрывали в четыре руки. Еська в это время радостно повествовала мне историю своей новой картины:
— Вот не поверишь, но нельзя мне коммерцией заниматься. Не-ль-зя. Взяла я заказ у, мгм, довольно экзальтированной дамочки. Надо было ее изобразить натурально, но, чтобы, значит, демоническая сущность читалась.
— Демоническая? — поперхнулась я и поставила на стол блюдечко с оливками. — И как? Демонов нет даже на теневой стороне.
— Ну как-как, — вздохнула Еська. — Хреновый я художник, как ни старалась, а просвечивала только идиотическая сущность. Моя, причем. И тут я догадалась поиграть с красками. В общем, дамочка от картины отказалась — она резко сменила стороны и пришла вся в белом. Мол, было ей видение и теперь ей нужно чистить чакры. Или энергетические каналы? С обычными не поймешь, что они там чистят, а что забивают! Надо и надо, я ж не спорю? Хотя я ведь ее на прошлом сеансе предупреждала, что испарения от краски неполезны. А она все у банки с растворителем терлась. Мол, чувствую в нем великую силу. Не, ну я не спорю, растворитель это вещь. Так вот, дама ушла, деньги ушли, а картина осталась. И вот, иди посмотри.
Со мной Еська не пошла. Мы обе давно пришли к выводу, что шедевры Рюмкиной мне следует смотреть в одиночестве. Потому что «Слишком у тебя честные глаза, Тома», ворчала Еська, когда я в очередной раз пыталась соврать, что мне нравится ее новая картина.
«Ну что ж, в этот раз врать не придется», хмыкнула я, разглядывая черно-синие штрихи, в которых угадывался мегаполис. Вот только…
— Есь, я в восторге, — сказала я, вернувшись на кухню, — но возник вопрос.
— Ну?
— Если это был портрет, то как получился город?
Рюмкина удивленно на меня посмотрела:
— А что тебя смущает?
— Хм, да ничего, — я пожала плечами и махнула рукой, — не обращай внимания. Просто к слову пришлось.
— Чудно. Итак, вино я открыла, оно даже успело подышать. Теперь садись и рассказывай, — Еська потерла руки и плюхнулась за стол.
