Впереди показалась беседка. В ней уже собрались парни, и с ними Зюзя. Они столпились у стола и были заняты какими-то своими делами, и тогда Степан закричал:
— Эй, Зюзя, держи его! Смотри, что, гад, со мной сделал!
Парни растерянно смотрели на окровавленного Ручкина. Потом, словно опомнившись, бросились к Богданову. Тот кинулся в одну сторону, в другую, но к нему полукольцом подходили парни. Тогда он остановился, сунул руку в карман:
— Не подходите. Всех перестреляю.
Ребята остановились, только Зюзя сделал несколько шагов вперед. Его опередил Степан, прямо шедший на Богданова.
— Не бойтесь. Нет у него ничего в карманах. При мне одевался.
Зюзя схватил Богданова и обшарил его карманы. Ручкин ножом разрезал пояс его модных брюк.
— Теперь не уйдет!
Действительно, брюки у Богданова стали медленно сползать, и ему ничего не оставалось делать, как подхватить их обеими руками.
— За что он тебя? — спросил Зюзя, стягивая с себя рубашку. — Давай завяжу, а то смотреть страшно.
Пока Зюзя неумело обматывал Степану голову, тот объяснил:
— Вор он, да и подлец порядочный. Хотел смотаться, а меня подставить вместо себя. Я не соглашался, ну вот он и решил меня прибрать. Мало ему одного! Ну, пошли...
— Куда? — испуганно спросил какой-то паренек.
— Как куда? В милицию, там его какой-то полковник ждет не дождется.
— А, из Москвы? Он вчера у нас был. Вроде бы ничего мужик.
Вся ватага направилась в городской отдел милиции, беседка опустела. Процессия с каждым шагом обрастала. Присоединялись знакомые и просто любопытные прохожие. Когда поравнялись с Дворцом культуры, кто-то предложил:
— Может, в дружину? А то Степану, чего доброго, не дойти.
Дружинники опешили, когда в их комнату ввалилась вся компания «беседочников». Сразу стало тесно. Степан положил перед собой нож и, опустившись на стул, с усилием превозмогая боль, прошептал:
— Вызывайте милицию и «Скорую».
Полковник отдыхал, потягивая крепкий чай.
Кто-то постучал в дверь и спросил разрешения войти. Стук повторился, и Дорохов крикнул:
— Входите! Не заперто!
Вошел Рогов, а вместе с ним еще какой-то чернобровый парень с мужественным, симпатичным лицом. Увидев, что Дорохов стоит в одних носках, они остановились у порога.
Полковник нагнулся, полез под стол и объяснил:
— Проклятая туфля! Вон где оказалась. Да заходите, Женя. Не стесняйтесь. Садитесь.
— Александр Дмитриевич, наш секретарь городского комитета комсомола Володя Строков хочет с вами познакомиться.
— Вот и отлично. Я сам собирался в горком. Садитесь, поговорим. Как вы насчет чая? Не хотите? Тогда я с вашего разрешения себе еще налью. — Плеснув в стакан крепчайшей заварки, Дорохов продолжил: — Чем кончилась лавровская история, вы знаете. Но у меня к вам другое дело. Вы, товарищ секретарь, в беседке бывали? Ну, в той, что в сквере.
