— А в связи с чем, если будут спрашивать?
— Не могу же я только одним делом Лаврова заниматься. Вернусь в Москву, спросят, какая здесь оперативная обстановка, что делают по нераскрытым преступлениям у вас и у соседей. Что я отвечу?
— Как скажете, — недовольно буркнул Киселев, выходя из кабинета.
Всего лишь двое суток прошло со дня их знакомства, а Олег заметно сдал. Под глазами появилась синева, лицо осунулось. Сейчас перед Дороховым стоял глубоко несчастный человек, начинавший терять самообладание и решивший, что все случившееся может обернуться действительно бедой.
Полковник усадил Лаврова, отпустил конвой и подумал, как же вывести парня из подавленного состояния? Он был почти убежден, что если сумеет расшевелить Лаврова, вдохнуть в него оптимизм, то получит четкий, толковый ответ на свой вопрос. А такой ответ был просто необходим. Он был сейчас основным, главным и позволил бы все расставить на свои места.
— Олег, я вчера не вызвал тебя просто потому, что замотался, некогда было. — Парень опустил голову. «Не тот ключ», — решил Дорохов. — Зато теперь я знаю о тебе значительно больше. — Помолчав, внимательно взглянул на парня, тихо добавил: — Мы ищем, ищем тот нож.
Олег сидел все так же безучастно.
— У меня вчера была Зина. Возьми вот тот портфель. Кстати, я не смотрел, что там, так уж не обессудь, взглянем вместе: не полагается передачи передавать без проверки... Хотя твоя невеста вряд ли положит что-нибудь неподходящее, или я ни черта не разбираюсь в людях.
Олег несколько оживился, тут же отставил стул, на котором сидел, и стал выкладывать содержимое портфеля. В пергаментной бумаге были завернуты булочки, видимо, домашней выпечки, кружок колбасы, несколько крупных яблок, помидоры. Учебник по сопротивлению материалов, две тоненькие чистые тетрадки и записка на клочке бумаги.
Лавров близко поднес записку к глазам и стал читать.
«Значит, разбирает и без очков», — отметил про себя полковник.
Настроение у парня явно изменилось к лучшему. Он даже как-то выпрямился. Только книгу отодвинул в сторону.
— Учебник ни к чему. Без очков-то я неважно вижу.
Дорохов положил руку на телефон, хотел позвонить, но потом спросил:
— А в очках как?
— Нормально.
— Значит, там, под аркой, не мог ошибиться?
— Не мог. Когда нож выпал, я даже заметил нарезную сетку на пластмассовой ручке. Правда, может быть, она не нарезная, а отпрессованная, точно сказать не могу.
— У меня, Олег, разговор к тебе особенно важный. Вспомни хорошенько, не упуская ни единой детали, что с тобой происходило в последнее время... ну, скажем, за две недели или за десять дней до случившегося... Где ты бывал? С кем встречался? Ты помнишь историю с Ворониным и Ершовым?
