– Капитан – шутник, – улыбнулась Светлана, оторвав взгляд от иллюминатора, за которым раскинулась блистающая снежная равнина, местами оживлённая причудливым нагромождением угловатых торосов разных размеров и форм.
Вячек Шумилов, сидевший рядом с ней, протёр заспанные глаза, ошалело огляделся вокруг, будто пробуждённая средь бела дня сова, и спросил:
– Мы что, уже приехали? Полюс?
В салоне появился второй пилот Эдуард Макарченко, молодой человек с приятным широким скуластым лицом, накинув утеплённую кожаную «пилотную» куртку с каракулевым воротником. Для него самого это был третий рейс на полюс, и чувствовал он себя почти как турист, хотя быстро напустил на себя серьёзный вид бывалого летчика. Эдуард внимательно осмотрел десятерых пассажиров.
Без особого удивления для себя он обнаружил, что почти все участники полярного тура молоды, подтянуты и, видимо, здоровы, кроме разве что одного, несколько обрюзгшего и очень бледного господина лет пятидесяти, который, видимо, был из «моржей». В то время как все остальные поспешно начинали облачаться в утеплённые ярко-красные пуховые куртки, предоставленные корпорацией «Полярный праздник», тот как будто делать этого даже не собирался. Он просто молча сидел в тонкой чёрной шёлковой рубашке и задумчиво, с едва заметной улыбкой на губах, смотрел в иллюминатор.
Всего десять, заметил про себя Макарченко. Десять негритят… отправились на север. Один из них замёрз…
Он усмехнулся этой своей довольно невесёлой шутке.
Яркий солнечный свет бил сквозь стёкла иллюминаторов, пронизывая янтарными лучами пассажирский салон. Внутри самолёта было тепло, (ледяной воздух ещё не успел ворваться внутрь, хотя скоро подгонят трап и откроют люк, и тогда станет ясно, где они находятся), а солнечные лучи казались мирными, согревающими и вселяющими надежду, поэтому Эдуарду неожиданно показалось, что он проснулся или протрезвел, отогнав от себя мрачное предчувствие, довлевшее над ним ещё задолго до того, как колёса авиалайнера оторвались от взлётно-посадочной полосы в Москве.
Надо сказать, этот рейс по какой-то необъяснимой причине держал его в напряжении с самого начала. То ли в силу экзотичности самого путешествия, его отдалённости от цивилизации вкупе с малоопытностью как лётчика, ему было не по себе. Возможно, он просто был во власти какой-то временной паранойи, и теперь по достижении долгожданной цели, а именно 89 параллели, ему всё стало видеться в более радужных тонах. Вероятно, он просто перенервничал перед не самым обыденным полётом, а его уверенность в том, что должно произойти что-то ужасное, причём именно в этот рейс, была блажью, своего рода фобией. Ведь люди многого боятся, и далеко не всегда обоснованно. Люди порой боятся даже лешего в лесу, собравшись по грибы, а это уж совсем несерьёзно!
