Маэль начала постанывать, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать от адской боли. Мне было нестерпимо выносить ее мучений, но прекратить сейчас – значит свести на нет ее усилия. Маэль прижалась к моему плечу и больно укусила, видимо, чтобы не надкусить язык и не сломать зубы. От этого я и сам с трудом сохранил тишину.
Я почувствовал, как на мою щеку упала капля, щекоча стекая к земле, за ней другая и третья – это плакала Маэль. Она кусала мое плечо так сильно, что должно быть впилась глубоко до мяса, а слезы текли через мое лицо к земле целым ручейком. Но самое ужасное – это запах. Стойкий, невыносимый запах, который навевал мысли о хорошо прожаренном стейке, но лишь одна мысль, что так пахнут руки моей подруги, вызывали рвотные позывы. Я не выдержал ее страданий. Произнес трижды «аква» и по моей руке потекла вода, потушив огненный шар и заняв его место, затем обхватил ее запястья и произнес заклинание «куратио», почувствовав, как ее липкие, склизкие обожженные руки вновь становятся мягкими, с нежной кожей, словно и не было ничего.
– Как ты?– Спросил я ее.
– Лучше.– Сдавленно ответила она, в нотках ее голоса еще можно было разобрать слезы.
– Веревка сгорела?– Нервно сглотнул я, надеясь, что страдания оправдались.
– Почти. Я могу ее разорвать,– и я почувствовал, как ее рука ударилась о мои руки.
– Получилось,– сказала она,– теперь я смогу воспользоваться КОТом, чтобы развязать твою веревку, не шевелись.
– Действуй.– Ответил я и расслабил руки.
Я заметил неяркую вспышку света и через секунду был уже свободен. Приятные ощущения от того, что кровь снова могла бежать по своим подкожным дорожкам сменились болезненным покалыванием. Я пошевелил ногами и руками, но левое плечо отозвалось резкой болью, от неожиданности, даже, в глазах потемнело. Я применил заклинание лечения, прикоснувшись к плечу.
Свобода, понятие интересное. Вот мы еще несколько минут назад не были способны пошевелиться, а теперь уже могли свободно двигаться. Стали ли мы свободнее? «Определенно, да»: ответил бы какой-нибудь заключенный в тюрьме. Свобода тоже относительна, вот и сейчас – мы не обездвижены, а не на воле. Надо разобраться с нашими конвоирами для еще большего расширения радиуса нашей свободы. Тот эльф, который должен был нас охранять, уснул, облокотившись на копье, на вид он был очень молод, можно сказать, даже юн, его синяя кожа лица с погасшими глазами была идеально ровная, без признаков старости и даже шрамов. Неожиданно слева показалось движение, я повернул голову и встретился взглядом с одним из двух магов. Он был одет в красное платье с капюшоном, откинутым назад и расшитым серебряными нитями, у второго было одеяние темно-синего цвета, а нити переливались изумрудным блеском. Их руки были пустые – факт, который очень порадовал меня: их посохи могли стать серьезной проблемой с их способностью поглощать мою магию. Наше общее удивление перешло в негодование и, с их стороны, в злость. Это длилось не более двух секунд, во время которых я уже произносил заклинание и кидал шар в того мага, на которого смотрел. Краем глаза я увидел, что Маэль делает то же самое. Мой шар ударил цель в бедро, от чего маг вскрикнул от боли. От его крика все остальные отдыхающие стражники проснулись. Шар Маэль угодил в другого мага, и тот упал, похоже, замертво, я обернулся, чтобы не пропустить нападения со стороны нашего надсмотрщика, который должен был проснуться при первых звуках борьбы. И не прогадал: он был уже на расстоянии удара от Маэль и замахивался копьем, целясь прямо в грудь. На чтение и бросок огненного шара не было времени.
