О том, что эта мысль отравляла меня неуместной ревностью, я старался не думать.
— Ты ведь придешь на похороны? — уточнил я у друга.
— Конечно.
— Тогда там я вас и познакомлю.
— Не очень-то радостный повод, — заметил Бес.
— Я же не говорю вам бежать на свиданку, — огрызнулся в ответ. — Всего лишь представлю тебя ей. Потом уже найдем еще повод.
— Твое право, — легко согласился Алан. — Я никуда не тороплюсь.
Я нахмурился и посмотрел на него.
— Если ты передумал…
— Нет. Но и бежать бегом по венец тоже не хочу, уж извини, — усмехнулся он. — Уверен, у нас будет достаточно времени, чтобы узнать друг друга.
Внутри противно резануло от его слов. Но так было правильно. Поэтому я согласно кивнул и постарался выбросить опасные мысли из головы.
Пересекаться с братом не было ни малейшего желания. И до вечера я так и просидела в своей комнате, пытаясь совладать с эмоциями. Разговор с Никасом сорвал все установки, над которыми я работала так долго. Словно и не было ничего.
Он снова это сделал — подчинил меня себе, даже не прикладывая усилий. И я лишь в очередной раз убедилась, что единственно верным решением было порвать все связи.
Теперь, когда отца не стало, сделать это будет легче.
В комнате все оставалось так, как я оставляла. И только отсутствие пыли говорило о том, что в нее регулярно наведывается горничная.
Как и в мастерскую мамы.
Каждый раз, приезжая домой, я приходила туда и могла просидеть чуть не целый день. Потому что хоть и прошло четыре года, мне по-прежнему было больно. По-прежнему ее не хватало.
И в этот раз собиралась попрощаться навсегда. Поздним вечером я решилась на вылазку. Сначала заглянула в кухню, где прихватила бутылку вина и бокал, а потом отправилась в мастерскую.
В доме царила тишина. Я была уверена, что Никаса либо еще нет дома, либо он заперся в кабинете отца. Трудоголик чертов.
В любом случае я не хотела, чтобы мы столкнулись. Хватило на сегодня и одного разговора.
В мастерской царил полумрак. Не стала включать свет — достаточно было того, что окна не зашторены. Я прошла к одному из них и, поставив бутылку с бокалом на подоконник, прислонилась лбом к стеклу.
Сколько радостных минут я здесь провела, наблюдая за тем, как работала мама? Когда она брала в руки кисть, то словно светилась вся. Она жила этим, дышала. Наблюдать за ней было одно удовольствие.
Не сдержавшись, всхлипнула, стараясь не расплакаться окончательно. Но подозрительный шорох отвлек мое внимание, и я резко обернулась.
