Брат никак не прокомментировал мой выпад, просто молча забрал чемодан и направился к выходу. А я лишь бессильно стиснула зубы. Вот так всегда…
Ничего не менялось. И с горечью пришлось принять тот факт, что я по-прежнему для Ника всего лишь досадное недоразумение, заноза, от которой хочется поскорее избавиться. Не более того.
А ведь когда-то мы были очень дружны. Я все еще помнила, как он вместе со мной бегал на речку, учил плавать. Но все это осталось где-то там, в прошлом. Когда еще была жива мама…
Всю дорогу брат что-то строчил в телефоне. Ни разу не заговорил со мной, не взглянул. Словно и не было меня рядом.
И с каждой минутой я все больше убеждалась, что мое решение верное. Пора было окончательно признать, что семьи у меня нет. Глупо было надеяться, что что-то могло измениться.
Это понимание неприятно отдалось в груди. Я хоть и привыкла к одиночеству, его все же не очень-то любила. А здесь и сейчас, рядом с собственным братом, я чувствовала себя именно одинокой. И ненужной.
— На какой день назначены похороны? — все-таки нарушила я тишину. Брат, наконец, оторвался от экрана мобильного и вопросительно посмотрел на меня. — Мне нужно знать, на какое число заказывать обратный билет, — добавила раздраженно.
— Ни на какое, — весьма спокойно ответил Никас.
Я даже не сразу поняла его слова. Подумала, что ослышалась.
— То есть как? Мне нужно возвращаться — у меня учеба, дела, своя жизнь, в конце концов.
— Ты не вернешься за границу, — повторил Никас и снова уткнулся в телефон…
— Что ты сказал? — напряженно переспросила я.
— Ты слышала, — довольно спокойно ответил брат.
— Да ты… Знаешь, не тебе решать, что и как мне делать!
В этот момент разговор пришлось прервать — мы как раз добрались до дома. Никас явно не горел желанием продолжать наш спор, потому что молча покинул автомобиль, даже не попробовал мне ответить.
— Не уходи! — крикнула, догоняя его. — Мы не договорили!
Брат все же остановился и обернулся. В его взгляде было лишь откровенное равнодушие, которое в очередной раз больно хлестнуло по моим чувствам.
— Я все сказал, Ева. Спорить смысла нет.
— А я не спорю. Ты не вправе распоряжаться моей жизнью!
— Если ты не забыла, то до двадцати одного я твой опекун. Так что буду распоряжаться тем, что сочту нужным.
— Опекун?! Ах вот как! Решил сделать из меня рабыню? Совсем заскучал тут?!
— Остынь, Ева.
— Знаешь что? Да плевать! Я улечу сегодня же. Сам разбирайся со всем! — выплюнула я и, обойдя брата, направилась обратно к машине. Но далеко уйти не смогла — Ник цепко ухватил меня за локоть и дернул к себе.
