Тогда я думал, что услышу привычные наставления относительно бизнес-решений и проектов, которые были на его личном контроле.
Но я ошибся. Речь пошла о сестре.
— Позвони Еве, — попросил он. — Пусть прилетит.
— Сейчас? — озадаченно спросил я. — Так ведь у нее учеба. Через пару месяцев же вроде собиралась…
— Нет, сейчас, — упрямо повторил отец.
— Хорошо. Но зачем? — я был удивлен подобным требованием. Но вместе с тем внутри появилось сладкое предвкушение встречи с сестрой. И в то же время обожгло пониманием ненормальности этого.
— Вот приедет она, тогда и узнаешь.
— Но…
— Все, Никас, иди. Прилетит Ева — привези ее ко мне. Лично.
Я был обескуражен его требованием. Ведь их отношения давно стали весьма прохладными. Я не понимал этого, даже пытался пару раз выяснить, за что отец так не любил дочь. Иначе я не мог назвать то, что происходило. И когда достал отца окончательно, тот припер меня к стенке вопросом, после которого я больше никогда не заводил этот разговор.
— Ты влюбился, Ник? — я ошарашенно смотрел, едва дыша. — В Еву. Ты в нее влюбился? Поэтому так остро реагируешь на сестру, с которой почти не общаешься?
Тогда я наплел всякой ерунды и свалил подальше, чтобы унять бешеное сердцебиение. Потому как взгляд отца был таким, что я снова ощутил себя несмышленым мальчишкой.
Ева, к слову, тогда не прилетела. Заявила, что у нее важные экзамены, и сдержанно пожелала отцу поправляться.
А через две недели его не стало…
Тем вечером я заехал, чтобы отчитаться о последней сделке. Отец понемногу приходил в себя и больше не просил вызвонить Еву. Обронил лишь, что, как только выйдет из больницы, займется этим вопросом сам.
Я едва вошёл в палату, как понял — что-то не так. Выглядел отец паршиво, у него прибавилось трубок. Да и в целом обстановка внутри царила угнетающая.
— Хорошо, что заехал, — с явным трудом произнес отец.
— Как ты? Врачи говорили…
— Черт с ними, — рыкнул он. Даже в таком состоянии пытался командовать. — Разговор есть…
— Слушаю, — ответил, решив не спорить.
— Это насчёт Евы. Я не успел… и уже не успею…
— Не смей так договорить! Ты поправишься!
— Сын… — выдохнул он. — Послушай. Когда меня не станет, позаботься о ней.
Он выразительно посмотрел на меня, а затем внезапно зашелся кашлем.
— Конечно, позабочусь.
— Ты не понял. Ева хоть и храбрится, на самом деле очень ранимая. И я… я зря ее отправил… Но тогда так было правильно, чтобы ты и она…
— Отец…
— Нет, ты выслушай! Я ошибся, Ник. И не успел исправить все. Думал, смогу. А теперь… Ей нужен надёжный мужчина, понимаешь? А не этот гонщик без царя в голове…
