— Зачем?
— Укачало меня, — пояснила, сделав несчастное лицо. Однако вместо того, чтобы выполнить мою просьбу, водитель включил кондиционер на полную, и довольно скоро в салоне стало весьма прохладно.
— Лучше? — равнодушно поинтересовался тот.
— Вполне, — процедила сквозь зубы и отвернулась к окну, злясь на предусмотрительность охранников.
В общем, меня вернули обратно. Правда, привезли не к кладбищу, и даже не к ресторану, где был заказан зал для поминок, а домой.
Да не просто привезли, а еще и проводили до самых дверей. Словно под конвоем.
— Я и сама дорогу знаю, — попыталась воззвать к благоразумию я.
— Приказ вашего брата, — было мне ответом.
И едва я переступила порог, как тут же попала под тяжелый взгляд Никаса.
— Нагулялась? — процедил он сквозь зубы. И опять этот обжигающе холодный тон. Будто мало ему того, как он смотрел на меня, и нужно было добить окончательно.
— Отзови своих церберов, — потребовала я, стараясь игнорировать ту боль, что пульсировала внутри меня.
— Я, кажется, ясно выразился — ты остаешься здесь.
— А я уже говорила, что не согласна.
— Мне плевать! — рыкнул Никас. — Ты будешь делать то, что скажу.
— С чего бы это? — взвилась я. — Ты мне кто? Родитель? Я — совершеннолетняя!
— Я твой опекун! И пока у меня есть это право — ты будешь послушно выполнять все, что я скажу.
— А если нет? Что тогда? Лишишь довольствия? — едко усмехнулась в ответ.
— Понадобится — лишу.
— Да, пожалуйста! Вы и так уже отобрали у меня все, что было!
— Ты — мелкая, избалованная дрянь, — жестко припечатал Никас. — Даже в такой день не могла перестать думать только о себе любимой?
Я лишь горько усмехнулась. Ну, конечно…
— Может, потому что, кроме меня, обо мне никто не думает?
— У тебя хватает наглости на такое? Ева, пора взрослеть. Ты всю жизнь жила на всем готовом, получала все, что хотела, и даже больше. Пришло время отвечать за все это.
Я едва не задохнулась от такого заявления.
— Получала все? Да ты… Ты бросил меня! Как и отец! Вы оба! — сама не заметила, как оказалась в опасной близости от брата и ткнула пальцем его в грудь. — Сплавили куда подальше, как ненужную вещь!
— Что ты несешь? Ты получила образование, о котором многие только мечтают. По-твоему, так поступают с теми, кто не нужен? А может, тебе мало было того месячного содержания, которое отправлял тебе отец?
— Ты меня не слышишь, Ник. И не услышишь, — упавшим голосом произнесла я. Силы сражаться и отстаивать свою правду снова иссякли. Как и всегда рядом с ним. Почему-то ему я не могла противостоять достаточно долго. Никогда не могла.
