Да, и еще. Вы могли бы навести справки об отце Лили, господине Таирове? И почему, по ее словам, ее вырастила няня? А ее мать? Почему Лили говорила об отце, няне и ни слова о матери?
— Хорошо, Николай Александрович, все выясню. Что-то эта история становится все запутаннее.
— В этом вся ее прелесть!
И Ник откинулся в кресле и сладко потянулся. Чем запутнее была история, которую он брался разгадать, тем больше она ему нравилась. А эта тифлисская история пока была вся клубком загадок.
Уже стало светать, когда ушел Кикодзе. А Ник лег на диван думать и искать пути разгадки этой истории, которая с каждым днем, как верно сказал Кикодзе, становилась все запутанней.
Наутро, проспав всего лишь около пяти часов, Ник проснулся с твердой мыслью обязательно заняться делами Куртэне и исподволь выяснить, нет ли у того каких-либо сведений о его двойнике. Поэтому Ник с утра отправил с Петрусом письмо Марии Яковлевне с обязательным поручением сразу же принести ответ. Ответ не замедлил себя ждать — Мария Яковлевна просила Ника приехать к ней к трем часам дня. Она обещала, что к этому времени у нее будет известный тифлисский врач Серебряков, большой друг ее мужа, с которым можно будет обсудить состояние больного. Но, с другой стороны, Ник понимал, что лихорадочное состояние Ивана Александровича заставляет его воспринимать и реальности как галлюцинации. Поэтому он решил прежде, чем Иван Александрович встретится с врачом, навестить его и постараться узнать что-нибудь существенное. И, кроме того, он хотел как-нибудь предупредить Куртэне, что о галлюцинациях не стоит расссказывать посторонним, ибо сам был твердо уверен, что эти галлюцинации были реальностью. Поэтому он без предупреждения отправился на Петра Великого в тот дом, где накануне развернулась трагедия.
Дойдя до угла Сололакской, Ник свернул направо и остановился, чтобы издали взглянуть на всю улицу. Тут же на углу стоял городовой, зорко оглядывающий прохожих. Сновали деловито чиновники, затянутые в мундиры, время от времени проезжали экипажи, няньки выгуливали детей — словом вполне мирная картина респектабельной улицы, на которой располагались государственные учреждения. И трудно было предположить, что еще ночью тут кипели такие страсти. Ник вздохнул и медленно пошел по Петра Великого к шестому номеру. На противоположной стороне он остановился еще раз, постоял, разглядывая странные барельефы, скульптуры и маскароны на фасаде дома и снова его охватило недоумение. Откуда, зачем? И тут Ник вспомнил, где он видел нечто подобное. Вернее, то что он видел здесь, в этом странном городе, было отзвуками того. Ник был ошеломлен, сделав для себя такое открытие. Это требовало осмысления. Мотнув головой, чтобы отогнать наваждение, Ник перешел на другую сторону и вошел в подъезд дома.
