— Какой кошмар! Какая потеря! Что же происходит? Ведь был такой приятный вечер! И какое счастье, дорогой Кефед-Ганзен, что вы тоже не пали жертвой какого-то маньяка!
— А почему вы решили, что это маньяк? — недоуменно спросил Ник. — Какие признаки?
— Как какие, — живо ответил Мелик-Бегляров. — А покушение на жизнь фламандского дворянина и убийство французского? Это маньяк, который охотится за аристократами, это отголоски французской революции.
«Эка хватил!» — подумал Ник. И вслух произнес — Да, это мне в голову не пришло. Но он, по-видимому, остался на свободе. Значит, мне продолжает грозить опасность.
— Я думаю, что нет, — быстро отозвался Мелик-Бегляров. — Он то думает, что вас он тоже убил. И теперь будет какое-то время опасаться слежки и прятаться. К тому же, — Мелик-Бегляров понизил голос до едва слышного шепота, — он будет думать что убил того, кто был в гриме и костюме, а ведь вы совсем другой без всего этого.
«А он совсем не дурак» — решил Ник. И вслух сказал:- Надо распустить слух о гибели еще одного человека. Тут уж вы должны этому пособить.
Мелик-Бегляров важно расправил плечи и произнес совсем уж другим голосом:
— Уж будьте покойны, дорогой Николай Александрович.
К этому времени к их компании присоединялись понемногу и остальные гости бедного Тулуз-Лотрека. И среди них дрожащая от пережитого ужаса маленькая Лили. Ник усадил ее в удобное кресло в дальнем углу, принес теплую кашемировую шаль, одну из тех, которыми были декорированы тахты и налил в бокал немного шампанского.
— Успокойтесь, Лили, — тихо сказал он. — Никому уже ничего не грозит.
Девушка закивала головой, но бокал с шампанским еще дрожал в ее тоненькой руке.
— Бедный папа, — прошептала, почти прошелестела она. — Ведь граф был очень дружен с ним. Для него это будет большая потеря. Папа так любит весь этот театральный шум, эту артистическую неразбериху, он здесь отдыхал душой после всех своих дел. И этот мерзкий Куртэне, он так был груб с графом.
— Куртэне? — удивился Ник. — Какой Куртэне?
— Ну, как, вы разве не видели того человека, которого Виктор провел к графу в самый разгар нашего веселья? У него такое неприятное лицо. Он приехал некоторое время тому назад в Тифлис и все время что-то требовал от графа. А тот сопротивлялся.
— Откуда вы знаете, как его зовут? — недоверчиво спросил Ник.
— А граф при мне с ним разговаривал и называл его Куртэне. Странный человек, авантюрист. И одержимый! Он все время требовал от графа, чтобы тот нашел для него какую-то жемчужину, которая укажет путь к перстню и восклицал: «Вы же знаете, что это ключ! За ним охотился сам горный старец!». Граф фыркнул и сказал: «Когда это было! При царе Горохе!». А этот Куртэне так злобно ему ответил: «Вы очень заблуждаетесь, граф. И пожалеете об этом. Но будет поздно!». И добавил, что кое-кто уже нашел успокоение в Куре. Тогда граф как-то поежился, но продолжал говорить, что он бессилен ему помочь, а Куртэне все требовал и требовал. Тогда граф его выгнал. И тот ушел, бросив на прощанье, что граф за это поплатится.
