На первый взгляд, всё будто бы так, как и было перед его уходом. Но Артём любил порядок, а горшки стояли не ровно, заслонка у печи криво положена. Кровать пытались сдвинуть.
Затянув в дом мешок, принялся перебирать грибы и размышлять о том, как проучить соседа. Смерти Фёдору он не желал, но оставить безнаказанно его поступки не собирался. Дочистив грибы и положив их сушить я, достал из печки квашенную капусту. Рассол отпит, а количество явно уменьшилось. Забрав с крыльца ветви ели, пошёл на личное кладбище, для того, чтобы выполнить обещание.
Обложив по кругу могилу, постоял да прочитал тризну. Позже наведался в сарай, по пути переворачивая подсохшую траву. Дверь прикрыта, но вот подсказки лежали на земле, а не на петлях. Ветошь и мусор лежали на прежнем месте, пряча лаз в ледник, следами маленького размера усеян весь пыльный пол. Уже на выходе Артём услышал быстрые шаги. Перехватил копье и ринулся прочь. Высокая трава у плетня шевельнулась, но прохиндея и след простыл.
Зайдя в дом, схватил горшок с капустой и вышел наружу. В окне дома напротив мелькнула тень. Десяток широких шагов, осмотр окон. Потянув на себя дверь, Артём выругался. Крепким кулаком застучал по запертой воротине.
– Чего шумишь, сосед. Я только спать лёг, завтра приходи. – раздался ехидный голос из дома.
– Или ты сейчас открываешь, или Я тебе петуха пущу в дом.
–Ты чем-то расстроен, Артём. На свежую голову поговорим, как успокоишься. – нотки неуверенности и испуга промелькнули в речи Фёдора.
– Я предупредил. – грозно сказал Лихолетов. Нарезав косырем стружку со столбов крыльца, принялся высекать искру.
– Охолонись, поджигатель. Погода сухая, весь посёлок спалишь. – в ответ первая горящая ветка полетела в окно. Отчаянно ругаясь, душегуб сапогами тушил огонь. Но через мгновенье уже две подпаленные головешки и трава были брошены в окно.
– Успокойся, задохнусь же. Сейчас отопру. – сквозь кашель от дыма, крикнул Федька. Скрипнули пословицы, затем с трудом отодвинув засов, на крыльцо вышел новый хозяин дома со слезящимися глазами.
– Экий ты не терпеливый, Я же сказал, утром поговорим. – его речь была прервана оплеухой. Кубарем слетев по ступенькам, Семилетов пытался подняться, но его попытку прервал удар ногой в живот. По бабьи заскулив, людоед и не думал сопротивляться, лишь свернулся калачиком.
Артём схватил левой рукой за бороду, а правой держал нож.
– Я говорил тебе не ходить в мой дом и на мою землю.
– Я не ходил, вот те крест. Клянусь, не губи… – испуганно верещал Федька, а затем глянул в сторону на горшок с капустой и скривился. Лихолетов оттянул бороду на себя. А позже принялся её резать косырем, глядя в безумные от ужаса глаза.
