Ангелина засмеялась в ответ, и ее крылья засмеялись тоже, зашелестели, запели. ЕЕ крылья пели. Пели. И все тут. Пели как не как поют птицы или люди, пели на другом каком-то вымершем языке, но безусловно ранее существовавшем; несколько сотен назад существовавшем, но забытом, бесследно канувшем в небытие.
– А я думаю о многом. О детях. О том, как они смотрят в небо. На облака. Мечтают… Думаю о их взгляде. У детей чистый взгляд на вещи. Они настоящие. Я бы хотела бы быть ребенком.Но, увы. Еще я думаю о тебе, и я понимаю что ты очень хороший, добрый человек. И мне не сказано повезло что мы встретились. Я благодарна Богу. Теперь, когда я встретила человека, который полюбил меня, я могу снять свои крылья. Мне они больше не к чему. Но я не готова сейчас это сделать. Я сделаю это, когда буду готова.
–А это обязательно снимать крылья?
– Нет, не обязательно. Но теперь я могу их снять, а раньше не могла. Понимаешь, всегда есть выбор: жить как прежде ничего не меняя, или решиться на другую жизнь. Пока я делаю выбор. Это мое право- делать выбор, и никто у меня его не отнимет, даже ты.– она хихикнула. И крылья снова закачались из стороны в сторону, напевая на своем мертвом языке.
–Конечно-лишь сказал Андрей.
День жил уже во всю. И дальше оставаться на крыше не имело никого смысла. Они спустились вниз, ко всем. Они продолжили жить как все. Растворились со всеми в пене дней.
Беляк
Я начну свою историю об этом чуваке с того, что Беляк вообще никогда не читал книг и презирал их. « Знания.– говорил Беляк должны приходить из жизни, на собственном опыте, а не из книг» – говорил он.
Беляк был тощий двадцатилетний упырь, нюхающий аношу, и любящий чесать языком.
– Яр? –окликнул он меня однажды- ты бы хотел посмотреть на мое тело, после того как я умру? Я бы хотел увидеть тебя в мертвого в руках с какой- либо паршивой книжкой, которую ты любишь читать. Все книги паршивы, запомни. В книгах нет жизни.
– Не, Беляк, книги влияют на мозг, на сознание- отвечал я.
Но Беляк не слушал. Он был сам себе на уме. В 2014 году его сбил автобус. Меня пригласили на кладбище, и тогда я понял что любил Беляка, той братской любовью, которую многие пытались описать писатели, но так и не написали. Книги действительно паршивы- подумал я тогда. А Беляк за всю жизнь не прочитал даже школьную программу, но все равно был очень умным и эрудированным. Я хочу рассказать историю с ним, которая произошла на пляже Черного моря.
