В итоге под чутким руководством Лены мы исколесили чуть ли не весь Париж за день. Ну ладно, только его центр, зато так бодро, что к вечеру оба были никакие. Мы любовались Нотр-Дамом, где мне пришлось стаскивать Лену с лестницы, куда обычным посетителям вход был запрещён. Мы поднимались на крышу этого величественного собора, где мне пришлось ловить Лену, чтобы она не кувыркнулась через ограждения в поисках наилучшего ракурса для фото. Мы гуляли вдоль Сенны, и я, как идиот, сотню раз подкидывал шелковый шарфик в воздух, чтобы он красиво развевался на фотографиях Лены. Потом мы поднялись на самый верх Эйфелевой башни, куда шустрая и чрезмерно энергичная Лена предпочла взбираться по лестнице. И откуда у нее столько энергии? Даже мой внутренний зверь был недоволен восхождением по бесконечной лестнице.
Наконец-то меня утащили на Монмартр, где всучили в руки обещанный еще утром кофе и тарелку лукового супа. Я с сомнением посмотрел на миску, в которой плескалось что-то непонятное.
– Да ты попробуй, – весело подмигнула Лена. – Здесь готовят самый вкусный луковый суп в Париже, уверяю тебя!
Она-то свою порцию быстро прикончила, и я все же рискнул попробовать "плебейскую похлёбку". Хм, ну, на удивление, это было очень даже ничего. Очень даже вкусно, если честно.
Лена усиленно пыталась напоить меня вином, но тут я был категоричен: нельзя мне было пить. Ни капли. Кодексом драконов строго-настрого запрещено распитие спиртных напитков во имя сохранения кристальной чистоты разума, и это правило я соблюдал неукоснительно.
В конце концов я даже расслабился и начал в самом деле получать удовольствие от прогулки. Давно я так не позволял себе отдыхать, если честно. Погряз в работе, ничего, кроме нее, не видел. Жил я один, родных в Москве у меня не было. Да и друзей не было, к кому можно было заглянуть в гости. Так, многочисленные знакомые да приятели, все как один связанные с работой. Мне всегда прекрасно жилось одному, я чувствовал себя совершенно самодостаточным. А сейчас вот задумался над тем, что, кажется, какая-то часть жизни, возможно, прошла мимо меня… И возможно, какая-то очень важная часть.
Мне стало неуютно от этих мыслей. Сердце неожиданно сжалось от тоски по родным. Я столько лет их не видел… И может быть уже и не увижу никогда.
Впрочем, это все лирика. Сиюминутное настроение, моментная слабость, которую можно позволить себе пару раз в год. На самом деле я бы сдох от тоски в родных краях, если бы продолжал дальше сидеть на закрытом острове. Мой внутренний зверь требовал действий, масштаба, и я не мог ему противиться.
