— Оно ведь не просто так, Юрий Сергеевич! Не просто травки в водочку бухнуть, а по всей науке! — тараторила Глафира, не давая ему вставить слов, — Да чтоб собрано было в надлежащее время! Это сейчас уже надо присматривать, чтоб в полной, значит, уверенности быть!
— А… — задумался дражайший родитель, вовлекаясь в увлекательную дискуссию о наливках, настойках и запотевших (строго со льда!) стопочках, — кхе! Эта…
— Ну вы как всегда правы, Юрий Сергеевич! — всплеснула руками Глафира, — Вот чтоб без вашего ума мне делать?
Папенька ничего не понял, но на всякий случай приосанился и выпрямился на стуле, приняв молодцеватый вид и разглаживая усы.
— Вот так вот… — одними губами прошептала Люба, глядящая на отца с тоской, — а ведь когда-то…
… а я вот так и не смог вспомнить, а было ли это «Когда-то»?
Наконец ужин закончился, Глафира увела мычащего и пускающего слюни родителя в спальню, а я, стянув с себя осточертевший мундир и пропотевшее бельё, ополоснулся наскоро под холодной водой и ушёл к себе в комнату, пожелав предварительно сёстрам спокойной ночи.
Выключив свет и распахнув настежь окно, я опёрся локтями на подоконник, и некоторое время бездумно смотрел во двор, где в сгущающихся сумерках ещё играли во дворе дети, а хозяйки доделывали свои дела, снимая с верёвок бельё и загоняя курей в курятники.
— Тысяча девятьсот семнадцатый… — сказал я зачем-то вслух, закрывая наконец окно и задёргивая шторы, — вот они и настали, интересные времена! Тик-так… тикают часики Апокалипсиса.
Настроение, и без того не самое лучшее после семейного застолья, стремительно покатилось вниз. Опять начало казаться, что всё зря, и что все мои далеко идущие планы не значат ровным счётом ничего!
Окончание гимназии экстерном в «почти шестнадцать» и поступление в университет. Предстоящая свадьба Любы, выходящей замуж за блестящего морского офицера. Все мои планы на «после России»…
… всё может идти к чёрту! Один единственный выстрел в охваченной революционными событиями Москве, одна тифозная вошь, подхваченная «Испанка» или любая другая трагическая случайность, и все мои планы полетят в пропасть! Но я переборол минутную слабость…
— Так… — поудобнее умащиваю седалище на венском стуле и подтягиваю к себе карту Москвы, а затем открываю папку с газетными вырезками и начинаю работу. Карта потихонечку обрастает пометками, которые правятся по многу раз…
… а я заучиваю наизусть не просто карту Москвы, но и все те места, которые в ближайшей перспективе могут стать опасными и…
