От папеньки она унаследовала не только внешность, но и гонор, разве что с поправкой на возраст и пол.
Головная боль начала проходить, и на смену ей пришло отупение. То самое, когда физически всё нормально, а голова способна выдавать только шаблоны, притом самые примитивные, едва ли не животные. Помучавшись и попытавшись перебороть это, плюнул, и начал отрабатывать выхватывание пистолета из разных позиций.
Меня учили. Сперва в военном училище, потом в Испании пересекался с бывшим наёмником. Не то чтобы я сильно хотел, просто тот тип был кем-то вроде смотрящего в нашем гетто, а мне он благоволил. Ну и… иногда проще кивать и играть в поддавки, особенно когда тебе это ничего не стоит, а плюшки получаешь изрядные.
Энтузиастом практической стрельбы, да и стрельбы вообще я не стал, да и с военной подготовкой после гетто в общем-то завязал. Нет, было пара случаев…
Заключал как-то крупный для меня контракт с пожилым швейцарцем, и слово за слово… Опомниться не успел, а мы уже на личном стрельбище, и учить меня не абы кто, а призёр и победитель международных чемпионатов. Две недели стреляли, пили, ели, бродили по горам… и к слову, так и остались друзьями. Харизматичный дядька.
Н-да… чемпионом я не стал, но точно знаю, как надо, и что ещё важнее — как не надо.
— А с другой стороны, — пробормотал я, с тоской глядя на разложенные пистолеты и предвкушая сбитые до крови руки и не самое интересное для меня времяпрепровождение, — во времена перемен такие таланты более чем востребованы! К сожалению…
Начал как всегда медленно, вбивая движения в подкорку. Я делаю иногда эти упражнения, но так, от случая к случаю. С перерывами в несколько месяцев.
Я уже успел пропотеть и сбить руки, когда неожиданно в дверь позвонили. Похолодев, я вбил обойму в рукоятку и…
— … ой, барышни приехали! — суетилась в прихожей Глафира, сияя искренней радостью и помогая им разоблачаться.
«— Как нельзя вовремя» — мелькнула сардоническая мысль, и я вышел встречать сестёр.
— Алексей! — обрушился на меня вихрь объятий, тормошений и поцелуев, едва уловимо пахнущий духами, — Как мы рады тебя видеть!
— … завтра утром уезжаем, — делилась Люба, помалу кусая знаменитые пирожки Глафиры и закатывая глаза, показывая млеющей служанке, как она скучала без её стряпни, — я оказией воспользовалась и…
… дальше, очевидно, было то самое, женское, от чего у меня только белый шум в голове и отдельные слова, никак не вяжущиеся друг с другом.
