Не то чтобы его хоть как-то заботил внешний вид, но раз уж он граф, то рано или поздно придется выйти в высший свет, а показаться там неотесанным деревенщиной будет самой большой глупостью.
Степан не видел ничего дурного в том, чтоб быть деревенщиной — самые нормальные ребята в институте были именно из деревни. Да, простоваты и наивны, но люди хорошие, открытые. Только вот в кругу аристократ за такое быстро заклюют, это и дураку понятно.
Вампир невольно бросил взгляд на книжную полку. Пожалуй, ему стоит проветриться, а потом выкроить время, чтобы выучить манеры и этикет. Он задумчиво упаковал несколько бомбочек для ванн и остановился.
— Веце, работа сама себя не сделает! — крикнул попаданец. Из-за двери послышалось лениво-старческое шарканье ног и полукровка недовольно вернулся в кабинет, всем своим видом показывая, что сидеть и ничего не делать гораздо приятнее, чем сидеть и что-то делать.
Маниэр бесшумно вернулась на свое место, не проронив ни слова. Ее, признаться, давно тяготило положение их клана. Несмотря на то, что Вальдернеские были известны на весь континент как могущественный рот талантливых зельеваров, сейчас у клана не было ни таланта, ни могущества.
И заказов тоже не было. Только раз в год делалась поставка во дворец, но и от нее бы заказчики отказались, если бы могли. Счастье, что Кластивцион Шамрак, прадед господина, заключил когда-то неразрывный магический контракт и дворец просто не имел возможности его расторгнуть.
Да, вампиры сбывали зелья через свои аукционные дома, но делать это приходилось анонимно, даже не ставя клеймо зельеваров Вальдернеских, от того и получали за свой труд они копейки. Ах, если бы только ни могли торговать без страха, с гордо поднятой головой!
Маниэр часто сожалела, что и на черный рынок им путь закрыт. Не в прямом смысле, конечно, но и там продавать свои зелья они не могут. Если пойдет слух, что Вальдернеские замешаны в незаконной торговле, то их лишат статуса графства, отберут титул у господина, а вампиров пустят по миру и им больше негде будет укрыться от чужих глаз и ненависти.
И только потому, что у клана была хоть какая-то крыша над головой, они долгие годы покорно терпели нужду и голод. Пусть доход с продажи зелий не был единственным, но деньги графа и деньги клана — совершенно разные понятия. И богатства графского рода принадлежали только ему и его потомкам, на клан это никак не распространялось.
Вампиры были гордыми, вампиры были суровыми, вампиры были наученными тяжелой жизнью. Вампиры были не такими, какими считал их Степан, и не такими, какими видел их герцог. Граф сам не до конца являлся вампиром, а дракон… ему и вовсе не понять.
