Поэтому он залил все в общий: небольшое заклинание позволило добиться того, что жидкости не смешивались между собой.
— И всё же, думаете это будет продаваться? — с сомнением протянул Веце, лизнув одну из бомбочек. — Тьфу, даже не вкусно, а так сладко пахнет! Это же обман, мошенничество. Не боитесь, что вас посадят?
— Поверь, это — вампир показал ярко-фиолетовый шар, — продать куда быстрее и легче, чем тебя. Слышал, старые вдовы-аристократки любят брать на попечение молоденьких мальчиков, да? — ехидно пошутил граф, намекая, что если Веце и дальше продолжит выделываться и вести себя как принцесса-всезнайка, то обязательно огребет.
— Нууу, — протянул полукровка, — меня скорее всего не купят. Обычно тех ребят готовят заранее, а я искуству любви не обучен. — развел руками Веце. Он учился быть кормушкой и помощником хозяина, то совсем не его профиль.
— Вот и радуйся, что не умеешь куртизанить. — хмыкнул граф, вручая стопу бумаги Веце. Машину для лакмусовой бумаги нужно было снова заправить.
— А что в этом плохого? — если для полукровки, вроде него, выбиться в люди шансов не так уж и много, разве стал бы кто упускать подобную возможность? Что дурного в том, чтобы жить не голодая? Чтобы не умирать холодными зимами на улице? Чтобы знать, что твое “завтра” наступит?
Конечно, иногда, глубоко в душе, Веце тем “сладким мальчикам”, как звали их аристократки, завидовал — у них их обязанностей только быть красивыми, да целовать своих хозяек. Однако же если игрушка надоедала, то ее могли выкинуть — это полукровка тоже прекрасно знал. И поэтому его положение кормушки-слуги оставалось куда более устойчивым и надежным: если господин не убьет его случайно, то Веце проживет долгую и относительно спокойную жизнь.
— Сифилис, например. — запоздало ответил вампир, — Впрочем, даже закрыв на него глаза… Что в этом хорошего? — подобного рода связи, отношения, завязанные на деньгах, Степану претили.
Когда один практически покупает второго… разве будет там место искренности? Всё это лишь иллюзия любви, красивая пародия на неё. Муляж. Как бумажная груша — совсем безвкусно.
— Много чего, господин. — важно заявил Веце, и вампир прыснул со смеху. — Например еда. И отдельные слуги, которые следят за здоровьем и внешним видом, а ещё… своя комната! — граф рассмеялся с новой силой. Пацан, видать, совсем не понимает, что хочет быть не мальчиком на попечении, а обычным ребенком аристократ: чтобы и слуги, и еда, и своя комната.
