— Ну пойдем.
Они приблизились к подъезду. Капитан выбрал из связки нужную отмычку и открыл замок. Шагнув в подъезд, он прислушался и, не обнаружив вблизи никакой опасности, вернулся к Ирине.
— Входи!
Рубцова шагнула на порог, но тут же отшатнулась, словно налетела на невидимую преграду. Вытянув вперед руки, она повторила попытку. Но стоило ей сделать шаг, как ноги у нее подкосились, и она рухнула на колени. Ларькин бросился ей на помощь, но она справилась без него: быстро отползла на четвереньках в сторону.
— Что с тобой? — спросил Виталий, помогая ей подняться.
— Голова очень сильно... и затошнило. Сама не понимаю, что со мной, — ее лицо исказилось при воспоминании о пережитой боли. — Чертовщина какая-то. Все кувырком полетело.
— Не все. Только ты. Будем ещё раз пытаться?
— Пытаться — хорошо сказано. Сейчас, я соберусь с силами...
После третьей попытки она потеряла сознание. Ларькину пришлось отнести Ирину подальше в сторону и приводить ее в чувство. Когда он набрал снега с деревянного грибка на детской площадке и осторожно обтер ей лицо, Рубцова вздохнула, открыла глаза и простонала:
— Больше не пойду. Боюсь.
Лицо у Ирины по цвету теперь мало отличалось от комка талого снега.
— Ясное дело, не пойдешь, — кивнул Ларькин.
Он усадил лейтенанта Рубцову на край заледеневшей песочницы и, обняв ее за плечи, сказал:
— Вот тебе и смысловое поле... Кто-то очень не хочет пускать тебя в теремок. Кто бы это мог быть?
В эту минуту Виталий впервые по-настоящему пожалел, что Илья Большаков уехал в отпуск.
***
— Третий год уж пошел, как я тут, а все никак не могу привыкнуть. Смысловые поля вместо швейцара, астом заместо штукатурки... — Борисов затянулся и, пыхая дымом, продолжал. — Значит, говоришь, это что-то новенькое?
— Предыдущий опыт не помогает, товарищ майор, — Виталий следил взглядом за Борисовым, который расхаживал по кабинету. — Все совсем иначе. Раньше мы, помните, брали образцы почвы, расставляли аппаратуру, фотокамеры. Лишнюю гамма-частицу поймать считали удачей. Но чаще всего ни фига не обнаруживали. А здесь невооруженным...
Он замолчал, и Юрий Николаевич договорил мысль за него:
— Невооруженным третьим глазом сразу все видно. А может быть, явление-то как раз не новое? Может, вы переменились? Не в этом ли дело?
— Вряд ли. Не думаю.
— Не думаешь. Ну-ну. А, кстати, анализ породы когда будешь делать?
— Сейчас, сразу же, как от вас выйду.
— Как Ирина себя чувствует?
— Сейчас уже неплохо. Осмелела. Хочет попытаться войти в другие корпуса.
