— Опять космические технологии, —буркнул майор. — На Байконуре, что ли, сп...дили?
Ларькин отбыл на службу — разыскивать оставшихся четырех корейцев. После его ухода, выкуривая очередную сигарету, Юрий Николаевич неожиданно стал вспоминать свою коряво сложившуюся личную жизнь. Наверное, нечаянное воспоминание о бывшей жене разбередило старью раны. Тяжелый от неё остался след. Вот эта привычка помногу курить, например.
Женщины, способной залечить этот шрам, так и не нашлось. Были потом две... да тоже оказались... нет, все это не в счет. Осталась старая знакомая по имени Виктория, такая же одинокая и такая же вредная. Они редко встречались, и это их обоих устраивало. Хорошие знакомые называли её Вичкой, плохие — ВИЧ-инфекцией. Они с Борисовым даже как-то раз вместе встречали Новый год. Майор редко позволял себе пить, но в тот вечер расслабился. Выпил почти целую бутылку водки —без тех ста грамм, что выпила Вичка. Подруга, то ли захмелев, то ли по-женски притворившись пьяной, разбередила ему душу разговорами о личной жизни. Борисов замкнулся и уставился в телевизор — передавали «Старые песни о главном». Хотя и на экране хорошего было мало — там как раз выясняли отношения Сукачев и Лада-Дэнс. Потом Вичка начала извиняться, спрашивать, не обидела ли чем. Юрий Николаевич, настроенный лирически, но мысливший как всегда военными категориями, отвечал в том смысле, что душа каждого человека — это минное поле, не знаешь порой, где рванет. Но что она, Вичка, может не опасаться, в его душе уже все мины давно взорвались. На вопрос Виктории, кто же это так постарался, Юрий Николаевич хмуро ответил: «Стадо коров прошло».
Вичка внимательно посмотрела на майора и вздохнула: «Бедные коровы».
К мыслям о работе его вернул звонок Виталия. Виктория Ван обнаружилась в Кокчетаве, живой и, похоже, здоровой. Ларькин решил посоветоваться с начальником, и вместе они решили, что прошло уже достаточно времени, чтобы положиться на принцип: «Либо пациент жив, либо пациент мертв». Очевидно, бизнесменша научного интереса не представляла. Художника и рабочего так и не удалось найти. А безработный Юрий Чжан оказался знакомым —это он посетил их ночью с миной на спине.
Когда Виталий вернулся на Пролетарскую, майор сказал ему — на всякий случай всё-таки запиской, —что принял окончательное решение эвакуироваться в Москву. Первым должен был выехать Ларькин с девушкой, а майор оставался до субботы «прикрывать отход». Кроме того, Борисов задумал ещё одно отвлекающее действие: в Москву был послан сигнал «выезжаем через неделю». Это означало, что одновременно с Ларькиным навстречу ему, как в школьной задаче, на машине должен был выехать прапорщик Ахмеров. Только, в отличие от персонажей из учебника, они не должны были встретиться.
