Завещание Петра | страница 28



Родственники при жизни Марии Михайловны не давали о себе знать, но теперь, как водится, под Самарой обнаружилась дальняя родня, претендующая на наследство. Пока что они оформляли документы и опечатанный дом пустовал.

Район был населен сильно и от души пьющим народом. Отец Николая Валерьевича, сведенный в гроб целым букетом болезней, развившихся на фоне хронического алкоголизма, также незадолго до смерти был парализован. Так что ухаживать за неходячими больными Николаю было не впервой.

Сняв пломбу с тяжелой входной двери, опер впустил грасовцев в дом. Типичная планировка для частных домов в России: средних размеров зал и две маленьких спаленки группировались вокруг одной из печей, вторая стояла в огромной полутемной прихожей, часто используемой для хозяйственных нужд. У Захарова эта комната служила книгохранилищем. Свет проникал сюда днем через два окна, выходивших на широкую веранду, которая опоясывала дом с двух сторон. На полированном столе у одного из окон лежали две толстые книги, словно приготовленные для возврата в библиотеку. Ларькин взял верхнюю — она оказалась «Словарем американского сленга» Р.А. Спиерса —и, осмотрев её, показал майору то, что было отпечатано на развороте — незамысловатый, но красиво выполненный экслибрис: «Из библиотеки С.А. Рыбки».

Это имя уже встречалось им в материалах дела. В ГУВД в сейфе книга с таким же оттиском хранилась в качестве вещдока. Называлась она «История Японии». Третья книга с экслибрисом С.А. Рыбки лежала здесь — «Анти-Дюринг» Ф. Энгельса. Мозговой подтвердил, что больше таких книг найдено не было.

— Беседовали мы с той Рыбкой, давним знакомым Николая Захарова. Они учились вместе в Свердловске. По описанию соседей, он иногда приходил в этот дом. Да он и сам не отрицает. Но последний раз он заходил к Захарову в конце февраля, с тех пор не встречался с ним и по существу дела ничего сказать не смог.

— Это смотря что считать существом дела, — произнес Борисов. Мозговой, против обыкновения, промолчал.

Они прошли в маленькую светлую спаленку, принадлежавшую покойной Марии Михайловне. По словам капитана, Захарова была обнаружена в состоянии шока и умерла в больнице, не приходя в сознание. Следов насилия на теле обнаружено не было. «Да и кому нужно было её насиловать» — прокомментировал этот факт Мозговой, Она была настолько старой и больной, что отправить её на тот свет могла простая семейная ссора, а не только смерть или похищение сына. Одеяло, правда, было сброшено на пол, но скорее всего это сделала, пытаясь подняться, сама Захарова.