В отличие от коммунистической программы никаких особых требований к общественному устройству соседних и союзнических государств не предъявлялось, но и за Россией сохранялось право самой выбирать свой социально-политический строй. Предлагаемое же политическое устройство было таким, что Борисов едва не поперхнулся своим чаем.
Для начала следовало вернуться к сословному обществу, ограничивающему многие гражданские права, в том числе избирательное. Вводились имущественный и почему-то образовательный ценз. Однако выборной власти место отводилось незначительное. Выборными предлагалось сделать только муниципальные и земские органы, а центральную государственную власть намечалось организовать «без всякого лицемерия» — очевидно, просто в ходе государственного переворота она должна была перейти в руки мафиозной правящей хунты. Из политических форм правления с наибольшей симпатией говорилось о диктатуре и монархии. Идеалом общественного устройства провозглашался Сингапур, где просвещенный диктатор смог установить порядок и наладить экономику.
«Сравнили тоже с пальцем, —хмыкнул Борисов. — Сингапур из-под ногтя не видно, а с Россией поди управься. В этой стране, чтобы руководить народом, его сперва надо поймать. Стоп, позвольте, и это тоже — политическая программа того же самого Братства? Я что- то не понимаю, это конспиративная масонская организация или дискуссионный клуб? Они что, своим членам — или как их там — братьям — программы на выбор дают? Так сказать, на вкус. Хочешь —борись за эту, хочешь — за ту. Но непременно борись и непременно тайно. В наших рядах. Шизофрения какая-то. Бедный Литий Нукзарович, пахать вам и пахать. В три смены без выходных».
Майор некоторое время пытался соотнести между собой три совершенно разных программы, но из этого ничего толкового не получилось. Так ничего и не придумав, Борисов махнул рукой и взялся за последний документ, озаглавленный по названию файла «Печора 6».
Прочитанное заставило майора вспомнить, что он всё же историк по образованию, и обратиться к книгам и к бывшим коллегам за дополнительной информацией.
* * *
Москва. 13 июля 1999 года. 21.13.
Если Ренат Ахмеров плохо владел с собой в минуты гнева, то Илья Большаков не всегда мог контролировать свои поступки в минуты торжества. Безусловно, победу «Рожна» в единоборстве компьютерных программ нужно было отметить, но старлей на радостях немного переборщил. Крепкими горячительными напитками Большаков не увлекался, но в тот вечер, празднуя триумф, он так упился своим обожаемым пивом, что способность соображать у него притупилась. Несмотря на это, он все же попытался, по привычке, вечерком поработать. Дело шло плохо, он лепил ошибку за ошибкой и через полчаса обнаружил, что пошел в Составлении программы по неверному пути, и все, что он сегодня сделал, —никуда не годится. К тому же приходилось время от времени отрываться от трудов и мчаться на первый этаж, где возле лестницы в районе хозблока находился туалет. Нет, все- таки день сложился не вполне удачный. Илья вздохнул, по старой привычке записал содеянное, чтобы потом не жалеть, что стер: вдруг потом, на свежую голову он сумеет разобраться, что тут наколбасил. Затем опять встал и направился к выходу.
