– Настя, у меня хорошие новости. Твой отец потерял наш след, поэтому мы можем передвигаться более-менее спокойно. Но не все так просто, потому что он попросил помощь у американцев в поисках тебя. Мне кажется, что надо срочно устроить мозговой штурм, чтобы понять, какой шаг сделать следующим.
– Мама, мне необходимо срочно позвонить Леше, я хочу узнать, как он.
– Не очень хорошая идея, потому что люди Минакова могли уже до него добраться.
– Да, Анастасия Романовна, ваша мама права. Я бы не стал этого делать тоже. Это может выдать наше местоположение. В случае массированной атаки у нас не будет шансов отбиться.
– Для меня это очень важно. Мы можем с помощью одноразового телефона сделать так, будто звонок не из Риги, а из Израиля, например? Это могло бы запутать и моего отца, если он действительно добрался до мужа. Таким образом, мы сможем более спокойно передвигаться.
– Идея хорошая, надо будет сейчас связаться с нашими аналитиками в центре, чтобы они обеспечили вам защищенную связь.
Спустя 15 минут Максимов запросил у Миллер Анастасии номер, который она будет использовать для звонка, чтобы специалист выполнил необходимые действия, после чего девушка смогла совершить звонок.
В Москве было уже чуть больше 21 часа, но Алексей еще не должен спать. Он не отвечал достаточно долго, но, ответив, его голос был спокойный.
– Алло.
– Леша, привет, дорогой. Это я.
– Настя, здравствуй. Я очень рад тебя слышать. Ты где сейчас?
– Я не могу тебе этого сказать. Мой отец еще не добрался до тебя?
– Нет, а должен был?
– Он мог, но я очень рада, что не добрался до тебя. Как ты?
– Я хорошо, меня больше волнует, как ты себя чувствуешь и когда собираешься вернуться? Есть уже планы, как доказать свою невиновность?
– Планы есть, но они пока еще очень раздроблены, нет единой картины.
– Посвятишь в них?
– Извини, милый, но нет. Ты у меня законник, поэтому никак не могу рассказать, иначе у меня точно ничего не получится.
– Я слышал, что в Минске ограбили музей. Ты к этому не имеешь отношения?
– Нет, я очень далеко от Минска. А кому понадобилось грабить музей? Там вряд ли можно найти много денег.
– Не знаю. Мало ли, вдруг, какой-то экспонат нужен был.
– А что украли?
– Не знаю, я только слышал об ограблении, не вдавался в подробности. Что еще мне расскажешь?
– Не знаю. Я только хотела услышать твой голос и понять, что у тебя все хорошо, а сейчас не знаю, что сказать. Вернее, сказать хочу очень много, но не могу, потому что любое неосторожное слово поставит тебя под удар.
