Таким образом, наши войска за четыре дня выиграли две генеральные битвы и шесть сражений, взяли около двадцати пяти тысяч человек пленными, в том числе трех генералов, двенадцать или пятнадцать полковников, взяли двадцать знамен, шестьдесят орудий и убили или ранили по крайней мере шесть тысяч неприятелей".
Столько бедствий должны были приготовить и склонить Вурмзера к неизбежной капитуляции. Когда дело дошло до нее, он отправил генерала Кленау, своего старшего адъютанта, в главную квартиру Серюрие, расположенную в Ровербелло; но Серюрие не хотел ничего слушать без позволения главнокомандующего. Наполеону вздумалось инкогнито присутствовать при переговорах. Он приехал в Ровербелло, закутался в свой плащ и принялся писать. Между тем как Кленау и Серюрие вели переговоры, он отмечал свои условия на самих полях предложений Вурмзера и когда кончил, то, обращаясь к австрийскому генералу, который, вероятно, принимал его до тех пор за простого штабного писаря, сказал: "Если б у Вурмзера было только на восемнадцать или двадцать дней провианта, а он предложил бы о сдаче, так не стоил бы честной капитуляции. Вот мои условия, - промолвил он, отдавая бумаги Серюрие. - Заметьте особенно, что я оставляю ему личную свободу; это потому, что уважаю его заслуги и преклонные года и не хочу навлечь ему неприятностей от его домашних недоброжелателей. Если он завтра отворит нам ворота Мантуи, то условия, которые я написал здесь, будут сохранены; если же он промедлит две недели, месяц, два, то условия эти все-таки не изменятся. Пусть же не сдается до последнего куска хлеба. Я сейчас иду переправляться через По; иду на Рим. Теперь вы знаете мои намерения: подите, донесите о них вашему генералу".
Кленау, изумленный встречей с французским главнокомандующим и полный удивления и благодарности ко всему, что от него слышал, признался, что у Вурмзера осталось провианта только на трое суток. Престарелый фельдмаршал тронут был не менее своего адъютанта, узнав о происходившем в Ровербелло, и доказал искреннюю признательность свою к Наполеону тем, что предуведомил о сделанном тогда в Романьи заговоре отравить его. Впрочем, за отсутствием Наполеона, Мантуя сдана Серюрие (1 февраля 1797).
Через три дня после занятия Мантуи Бонапарт, недовольный Папой, направил одну колонну своих войск на Рим и 6 февраля 1797 года издал в главной своей квартире Болонье прокламацию, которая начиналась так:
"Французская армия вступает в папскую область; она будет покровительствовать религии и народу.
