Их песни уже разошлись по свету, торили тропинки к человеческим сердцам, пленили души. Пусть где-то странные и необычные, они позволяли каждому найти в них что-то своё, глубинное и потаённое, очень дорогое и ранимое, свято охраняемое от чужих взглядов, пусть даже где-то и наивное. Это тайная сила, словно вторя их волшебным именам, раскрывала сердцевины цветков жизни, лечила горькое раны, успокаивала боль, будила светлую печаль.
Она действительно ворожила пением, да и Иланиэль, словно принцесса фей, с лёгкостью захватывала внимание аудитории, и два волшебных голоса давали людям отдышку от повседневных будней и тяжёлых трудов.
Эволэки вообще сходили по своим певуньям с ума, даже Лис, что с загадочной улыбкой шёл рядом, знал наизусть почти все тексты их песен, хотя долгие годы сторонился Войнаровской. Их антагонизм возник давно, но был всего лишь следствием недомолвок, неведения целостной картины мироустройства, непонимания ролей, что каждый из них играл все эти годы. Но все недоразумения осталось в прошлом.
– Думаю, я понимаю, почему вы так жаждали этой беседы, – без предисловий начал Куко, – Я так же обеспокоен настроем коллектива.
– Это кончиться большой бедой! – Согласилась Лена, – У тебя есть план?
– Не извольте беспокоиться, – злорадно улыбался Лис, – Всех вернём на привычную орбиту!
Но куратор прекрасно знала своего коллегу – его энергия может попросту сломать других, да и довольно своеобразно этот юноша толковал нормы и правила общества, а нередко и закона.
– Рыжик, я тебя просто умоляю, брось эту ерунду с местью! – Она уже напрямую высказала свои чаяния, – Я не хочу видеть скальп Сухомлинова в твой коллекции!
Собеседник всё так же вёл её под руку по умытой светом восходящего солнца дорожке, жмурясь от ярких лучей, что пронзали деревья и цветники, помолчал, собираясь с мыслями.
– Елена Павловна! Понимая и полностью разделяя вашу озабоченность, тем не менее, хочу напомнить, что наш враг хоть и отступил, но отнюдь не повержен. Сухомлинов-старший должен исчезнуть из истории во всех смыслах – это не обсуждается, но я обещаю, что все будут совершенно точно знать, кто это сделал, но никто ничего доказать не сможет.
– Это не решение проблемы, ведь знать, – это слово куратор отчеканила по буквам, – будут, как ты правильно заметил, все! Неужели Императрица дала согласие?!
Она до сих пор не верила, что обожаемая Анна Сергеевна может опустится до прямой, пусть и негласной поддержки задуманного убийства. Это немыслимо!
