Хельгу давно, ещё с первых дней работы в ИБиСе потряс, если так можно выразиться, ИР ведь, факт с какой лёгкостью, если даже и не сказать легкомыслием, Федерация подходит к проблеме выживания миров, и не находила объяснений отсутствию катастроф в биосферах колоний. По всем расчётам уже не одна планета должна была столкнуться с резкими и очень тяжёлыми изменениями в растительном и животном мире, ставящими их на грань смерти. Причина такого её скепсиса проста – ЭМ строятся на неких постулатах, основанных на теориях развития жизни, и в каждый вид живых существ, или представителей мира флоры, вкладывается некий алгоритм жизни, которому они должны соответствовать. Но кто сказал, что они обязательно должны жить именно так? По мнению Хельги, да и Искусственных Разумов первых поколений, все эти игры с долгосрочными планами развития экосистем в Эфирных мирах – мина замедленного действия, заложенная под колонии, но…
Но, ничего плохого не происходило – зверушки, рыбки, птички и растения, созданные эволэками, прекрасно уживались в новых мирах, вдохнув жизнь в мёртвые планеты. Шли года, потом столетия, а никаких фокусов от популяций никто так и не дождался. Это, конечно, и к лучшему, но логического объяснения данному феномену она не нашла. Да и не она одна…
– Мне не остаётся ничего иного, – честно призналась Хельга, – как признать наличие некой силы, направляющей наши действия в нужное русло. Другого объяснения у меня нет – по всем прикидкам вы, люди, уже должны были триста раз умыться кровью!
– Вот и я о том же! – Воскликнула Драбкина, просияв от радости, – Нас хранят Небеса!
Киборг невесело усмехнулась и протянула:
– Есть высшая воля, и творец нам помогает…
На её скептицизм подруга только закатила глаза – Лис неустанно разносит по свету бациллы атеизма…
Уса с сородичами давно научилась премудростям охоты на креветок. Если просто плавать в толще воды, фильтруя несчётные кубометры жидкости, то проблема питания не оставляет времени ни на игры, ни на песни, ни на философские беседы, и компания океанских странников прибегала к хитрости.
Как только кто-то из стаи натыкался на рассеянное скопление любимого лакомства, тут же подавал сигнал, и к месту устремлялись киты, беря рачков в кольцо. Все члены семейства уходили на глубину, и начинали хоровод – они плавали на небольшом удалении от поверхности, а запас воздуха, что оставлялся в лёгких, превращался в занавес, не допускающий бегства добычи. Стена пузырьков пугала крошечных ракообразных, и, по мере того как киты сужали круги, те сбивались во всё более плотную кучу. Когда же вода превращалась в питательный бульон, начиналось настоящее пиршество!
