И накипело как-то всё. Сама же кашу заварила, теперь приходится расхлебывать. Долго-долго била кулачками грушу, вложив в эти удары все свои отрицательные эмоции. Била до тех пор, пока не начали синеть костяшки и не почувствовалась боль. Да! Так гораздо легче.
На следующий день позвонила Милена, заявив, что ей срочно пришлось уехать, бумаги оставила у Фохтина, который пообещал их передать. Вот поганец. Как он все обставил в свою пользу. Ладно! Набираю его.
— Да, они у меня. Я сейчас за городом, смотрю дом. Можешь подъехать.
— Ты издеваешься? — визжу не хуже хрюшки.
Пригрозил что до завтрашнего вечера его не будет в городе, поэтому, пришлось нестись, сломя голову к нему на уютную улицу с коттеджами и особняками. Риэлтор, молодой парнишка, расхваливал архитектурное творение, словно ничего лучше в жизни не встречал.
— Максим Викторович, что за фигня? — уточнила я, ворвавшись в дом.
— Подожди несколько минут, я сейчас занят — попросил он. Вот сволочь! — Думаю, пора приступать ко второму этажу — обратился он к парню.
Зарычав от переполняющего меня негодования, я поднялась наверх за ним.
— Максим, ты понимаешь, что без этих бумаг Марина не может улететь. У неё рейс через четыре часа — возмутилась я.
— Оставьте нас — попросил он риэлтора. А когда тот скрылся из виду, обратил свой взор на меня.
— Ты чего так нервничаешь? Бумаги давно у Марины. Она благополучно направляется в аэропорт.
— Сука — снова недовольна возглас и взгляд адресованный потолку. Боже, дай мне сил и терпения.
— Как тебе дом?
— Фохтин, — начинаю я, теряя самообладание — я летела через весь город, чтобы посмотреть дом? Ты сейчас серьёзно, мать твою. Я тебе ясно сказала, дай мне отдохнуть. Хватит е**** мне мозг — его удивленный взгляд был красноречивее любых слов. О! Да, милый! Да, я умею материться, а ещё я злая — Если ты появишься передо мной, или позвонишь пока я сама этого не захочу, я найму киллера, обещаю.
Развернулась резко, и понеслась вниз. Только лестница вдруг покачнулась, в глазах потемнело. Если я сейчас потеряю равновесие, то точно загремлю в больницу, а мне нельзя. Нельзя…
Ошалевшие глаза риэлтора испуганный Фохтин, это первое, что я увидела, когда пришла в себя. Ноет плечо и болит голова.
— Скорую вызвал?
— Уже едет.
От слабости не могу говорить, дышать тяжело, пытаюсь встать, но рука Фохтина приковывает меня обратно к дивану.
— Не вздумай — рычит он.
— Может, не надо врача? — слабо протестую я.
— Вы упали с добротной высоты, поэтому надо.
