Все! Хватит! Не буду больше напоминать себе о своем не самом прекрасном положении. Все замечательно! Мне все нравится! Рядом сногсшибательный мужик! А рядом с этим мужиком невероятная я! Что ещё? Ах, да!
— А чем Вы занимаетесь, Дарина? — уточнил мужчина, что сидел сейчас напротив, пожирая сальными глазками мое небольшое декольте.
— Мне досталась творческая личность — приобнял меня Максим, вызвав бурю негодования внутри.
Терпи! Т Е Р П И!
— Дарина скульптор — заявил Макс, с такой самодовольной улыбкой, что хотелось плюнуть ему в рожу.
— Как интересно — одобряющие покачал головой мужик.
— Безумно — пролепетала «Силиконовая кукла».
— Да! Я считаю, что женщина не должна сидеть дома, ждать, когда же я там соизволю вернуться с работы. Так она скучает и превращается в скандальную барышню! А если она занимается любимым делом, тогда всем живётся проще — озвучил свою теорию Фохтин, чем здорово меня удивил. Главное, с работы заставлял уволиться. Не, ну как заставлял? Предлагал ведь.
— А если ей нравится делать другим ногти, или вообще, ходить по магазинам? — уточнила наша собеседница.
— Ну, а что постыдного в дизайне ногтей?! Между прочим, девушки таким образом зарабатывают за месяц больше, чем ведущий топ менеджер в любой компании — задело меня ее замечание — Ну, а если у девушки хватает энергии ходить по магазинам, тогда ее лучше поставить на беговой дорожку! И дешевле и полезнее.
Ну, а что она моего мужика трогает?
— А это идея! Будешь фитнесом заниматься, Котя! — заявил мужик, чем вызвал бурю негодования со стороны своей спутницы. И только потом я сообразила, что считаю Макса своим, бросаясь его защищать. Лёд тронулся, Господа?
Возможно! Было все замечательно ровно до того момента, пока не появился Арсений. Я не знаю почему этот мужчина приковал к себе моё внимание, почему сердечко предательски екало, пока он объяснял какие-то нюансы относительно бумаг, которые привез. Изредка он ловил мой взгляд и одаривал лёгкой улыбкой. Хорош, чертяка!
Если Максим по большей части был серьёзен, задумчив, то от Сени, кажется, веяло жизнелюбием и лёгкостью.
Ночью я снова оказалась одна в постели. Только не знала, выдыхать мне, или огорчаться. Что-то явно изменилось в наших отношениях. Я надеялась, что это его благоразумие.
И накрыла меня с головой ещё одна мысль — я не хочу возвращаться к бумагам, я не хочу возвращаться к своей занудной работе. Фохтин так расхваливал меня, как скульптора, что, кажется, я и сама поверила в себя. Только вот тех сбережений, что лежали дома в шкафу, под постельным бельем, как у старой бабки, мне явно не хватит даже снять на месяц задохлую студию. Но ведь материал купить можно. А как потом жить? На что, главное? Бросать работу не вариант пока, но мечту возможно потихоньку осуществить. И самое последнее, что я сделаю для этого, обращусь к Фохтину.
