- Не нужно лечить меня красивыми словами, Ева. – Мне совершенно не хочется ей рассказывать о себе. Что мне ей рассказать? Я не один из её одноклассников с беззаботным детством. – По мне, наверное, видно, что я не из любителей поговорить по душам.
- Значит, я не ошиблась. – говорит Принцесса.
- В чём? – не понимаю её.
- В том, что ты больной на голову. – Принцесса вздыхает и смотрит на меня с жалостью. Сверху вниз. Она смотрит надменно, считая, что лучше меня. Испытываю дикое унижение. – Как общаться с таким как ты? Диким и невоспитанным?
- А как говорить с такой избалованной принцессой, которая знает только слово «я»? – Любую другую придушил бы. Воздух между нами накаляется. Искрит.
- Мне пора домой, Адам. Спасибо за проведённое время. – Девочка включает режим суки, становится холодной и неприступной. Ева умеет унижать одним своим видом, гонористая девчонка.
Минуту назад она заглядывала мне в глаза, практически признаваясь в любви без слов, а сейчас обращается как с говном.
- Мы собирались пройтись. – напоминаю ей, намокая под дождём за считанные секунды. Изо всех сил стараюсь оставаться спокойным. Меня злит то, как надменно она говорит.
- Я передумала. – бросает она через спину и ловит такси перед моим носом. Я так и остаюсь стоять под дождём, провожая её взглядом.
Пусть будет проклят день, когда я увидел эту несносную девчонку.
Ева.
Как мне вообще могло показаться, что между мной и Громом что-то может быть? Он же чуть умнее обезьяны, грубиян и хам. Ему не подвластно ничего адекватного, он не может даже разговор поддержать. Всё, что он может, махать кулаками и лезть с поцелуями.
Хорошо, что минутное помешательство сошло на нет.
- Краснова? Краснова! – я так задумалась о Громе, что не заметила, как посередине тетрадки нарисовала огромную звезду напоминающую пентаграмму. Надо мной стояла Валентина Михайловна и шокировано смотрела на меня. – Ты чем занимаешься? Я сколько должна звать тебя?
- Простите, я отвлеклась. Наверное, утомилась. Простите, больше не повторится. – заливаюсь краской и сползаю по стулу вниз. Кажется, все читают на лбу неоновую надпись «Гром».
- Ладно. Продолжим. Интегральная величина…
Делаю над собой усилие, чтобы слушать Валентину Михайловну. Мысли против воли постоянно возвращаются к Грому и его мокрому личику во время дождя. Жалко было его так оставлять, но он кричал на меня, говорил как с избалованной девочкой. Я не заслужила такого.
А ещё, капельки дождя очень сексуально скользили по его скулам к пухлым губам.
