– Всё в порядке, контур не нарушен. Можно не беспокоиться, зверь на поляну не пройдёт! – крикнул тот, который ходил вокруг поляны.
Ясно, проверка охранного периметра. Я же остаюсь за его пределами и это плохо, надеюсь, что если зверь и будет, то он пройдёт мимо. В лагере уже разводили костёр, расстилали спальники. Удостоверившись, что меня точно не замечают, я нырнула под ближайший куст поближе к лагерю, легла под него, сумку положила рядом. Затаившись, стала следить за лагерем дальше.
Тем временем с охоты вернулись два добытчика, волоча за собой здоровую тушку убитого животного. Зверь напоминал чем-то огромного бурого медведя, чешуйчатого только. Когда его разделали и стали жарить на костре, бандиты совсем оживились. Достав спиртное, пили, ели и делились впечатлениями того, как, где и сколько трахал ту или иную рабыню. Алкоголь видно во всех мирах развязывает языки. От запаха еды мой живот забурлил, и я, достав кусочек хлеба, принялась жевать. Пьяная вечеринка набирала обороты, мужчины стали чаще посматривать на рабынь.
Шесть рабынь стали чаще жаться к парням, одна из них девочка лет пяти, может, больше. Её прикрывали мужчины. Девушки очень измождённые, уставшие и осунувшиеся. Видно бандиты уже не раз ими пользовались в своё удовольствие. Во мне росла брезгливость с презрением к происходящему.
Знала бы, что тут сейчас будет происходить, наверное, отошла подальше. Хотя нет, у меня не было выбора, я не знаю этот лес, не знаю этот мир и мне приходилось, как зайцу, сидеть под кустом и смотреть на происходящее. Я не могла им ничем помочь. Бандиты перешли от шуток и намёков к действию. Двенадцать бандитов на пять девушек, им это нравилось, их это заводило, они смеялись, видя боль и слезы. Избивали, насиловали, и так целую ночь, удовлетворяя свою похоть. Рабам мужчинам был отдан приказ сидеть на месте и не мешать. Они сидели и молча наблюдали, успокаивая плачущих детей. Да, среди них была двое (мальчик и девочка), которые тоже прекрасно всё видели, слышали, и при каждом крике вздрагивали.
Я ревела, уткнувшись в сумку, зажав уши руками. Чтобы не слышать ударов, слез, криков боли женщин и дьявольского смеха бандитов. Я свернулась калачиком под кустом. Всё сильнее прижимаясь к земле, боясь быть обнаруженной, боясь продолжения, боясь, что это никогда не закончится. Я молилась всем богам, чтобы это прекратилось, чтобы они замолчали. Я не знала, как мне быть дальше. Как идти за ними завтра, помня, что они сделали? Видеть и знать, что ты ничем не смогла помочь.
