В принципе все легко и ничего сложного нет. Пустота несет в себе элемент постоянства в самом наичистейшем виде. Ведь в ней нет ничего изменяющегося. Нет изменений – нет распознания. Помните зайца-беляка, затаившегося в снегу. Он сидит без движения, а потому его не видно. Но как только он сделал первый прыжок, так сразу мы его заметили. Но ведь до этого момента, он был невидимым, пустотой. Хотя на самом-то деле, если мы его не видим, то это не означает, что его нет. Итак, пустота для нас – это постоянство. С помощью математики мы можем увидеть своё отражение на понятийном языке точного анализа только в данном образе – постоянство. Остается только изменить понятийный язык в пределах самого математического анализа, да так чтобы новый инструмент выражения характерных личностных свойств был бы адаптирован к нашей теме обсуждения о вере. Итак, начнём.
Если мы возьмём карандаш и попробуем нарисовать постоянство пустоты пространства, что мы получим? Точку. Она постоянна во всем? Да, в ней есть все элементы постоянства. Далее, прямая. Оная неизменная, ибо каждая точка ее связана с предыдущей, образуя цельность и угол отклонения равен нолю. Далее, если угол отклонения направления прямой один и тот же, неизменный, то это тоже будет образом постоянства. Каждая точка отклоняется от предыдущей на один и тот же угол – это окружность. Прямая – это окружность с радиусом в бесконечность. То есть перед нами точка и её множественные прообразы постоянства пустоты пространства. Это то, что попадает в поле зрения данного способа выразить пустоту пространства с помощью карандаша.
Иными словами, точка, прямая, окружность, сфера, алгебраические функции любого порядка – это всё оказывается в пределах пустоты, точнее её имена, звучащие в разных понятийных языковых системах. Точка, окружность, … – это пустота, так как несут в себе постоянство в абсолюте.
Теперь есть смысл дать определение пустоты на понятийном языке медицины. Хорошо сказал Лев Толстой о любви. «Любовь – это как мой палец, который если не болит, то я не замечаю его присутствия». Иными словами, одним высказыванием писателя мы дали определения пустоте и нарекли сразу двумя именами. Теперь пустота – это ещё и хорошее здоровье, и любовь.
Подобное рождает только свое же подобие, то есть если сказать, что мир родился из пустоты, то мир должен нести в себе образы пустоты в самых различных своих сочетаниях. Следовательно, все в этой видимой вселенной по форме будет созвучно или сопредельно, сопричастно, сообразно выразителя пустоты – точки, окружности, прямой и т.п. Вне этого цельного и замкнутого нет жизни и окружность – первый самый примитивный элемент её. С одной стороны, с позиции природы с грехом точка есть самое не полное во всеобъемлющей многогранности, а потому, хотя и несовершенное и ограниченное, и являющаяся начальной формой грядущего разрушения, но по-прежнему остается свидетельством о Творце, Его присутствием во всей Его бесконечной Сущности. Абсолютное ограничение вмещает в себя Абсолютное Бесконечной Существо. Это противоречие становится движителем эволюции, в которой абсолютное ограничение пытается быть подобным Абсолютной Бесконечной Сущности и при этом в пределах природных реалий данного бытия, в котором все вокруг несет в себе окружности, прямые и точки во множественных совокупностях. Но это не есть пустота, а только специфические способы выражения всего того, что пустота в себе несет в этих её множественных совокупностях точки, прямой и окружности. В ином ракурсе сие звучит иначе – радость есть пустота горя. Но опять же это есть выражение пустоты и нам, как рабочим научного анализа, востребована только пустота без её наполнения – без радости. Такова природа научного анализа. Человек опосредовано носителей пустоты ищет именно эту пустоту во всем. Гегель говорит называет музыку звуками из Царствия Небесного, но он не был православным, ибо звук – это уже только лишь оттенок Царствия Небесного, также как самая красивая мелодия, является совокупностью циклов (то есть окружностей, линий и точек), а потому все равно остается только лишь уникальным оттенком Царствия Небесного. Настоящая же полнота не во всеобъемлющности выражений звуковой пустоты, а в самой этой пустоте-тишине. Настоящее наслаждение в абсолютных тишине, в темноте, в иных формах бесчувствия. Бог молвит Свои Словеса неизреченной красоты именно безмолвием. Вокруг этого крутятся все религии мира и древняя славянская традиция – в том же числе. Ибо Центр Колеса Велеса можно услышать только посредством отказа от всяких движений его во вращении, что потом стало ключевым моментом нирваны в Ведической традиции. А нирвана – это центровой момент в не только в Ведической традиции, но и в Буддизме. Просто природа людей у всех одна. Тот кто услышал Словеса Бога хоть раз в жизни, тот становится пленником этой радости навсегда, он идет на любые ограничения и жертвы собой, чтобы быть в этом счастье навечно и рассказывает нам о своем счастье понятийным языком современности. Так возникла речь, потом письменность, научный прогресс – как разные оттенки религии. Для такого человека музыка утрачивает свою значимость навсегда, ибо для него звук уже становится как для нас «лезвием по стеклу». Теряет значимость и все ценности культуры. Такой человек должен всем этим владеть только лишь потому, что Бог от него требует вести за собой стадо, чтобы через него прошли все остальные. Просто такой человек не может бросить всех тех, кого родил и любит.
