Я мог бы добавить, что на выбор имени вида повлияли так же рыбьи глаза Жаббоны, но не стал этого делать, ибо в этом случае меня бы точно признали умалишённым.
Конкретно в этом вопросе учёные меня поддержали единогласно; что же касается путешествия на лодке – пока это не представлялось возможным, ибо, как назло, поднялась высокая волна. Озеро будто злилось на нас; оно истово пенилось, кипело, бушевало.
Воспользовавшись этим обстоятельством, я с дозволения Ларри ненадолго отлучился – я сел за руль его личного автомобиля, который он любезно мне предоставил, и помчался в Инвернесс, где живёт мой друг, художник и поэт – я ни на минуту не забывал о Ллойде, и искал любую возможность навещать его как можно чаще, дабы лишний раз приободрить и улетучить всё его возможное уныние, ведь теперь он заперт в четырёх стенах, стеснён и ущемлён.
ОʼБрайена я застал за чтением очередного триллера. Наверное, я поступил неправильно, взяв его тогда с собой в Тюрвень! От прежнего весельчака не осталось и следа! Осталась лишь тень, в которой не было ни капли оптимизма.
– Здравствуй, Ллойд! Как ты? Что читаешь? – Бросился я к своему… К своему второму «я».
– Как видишь… – Томно ответил тот. – Этому миру явился новый пугач, Джордж. Но то, что он пишет, и что снимает, похоже на правду.
– Ты о чём? – Не понял я, немного растерявшись. – Опять балуешься телемой? Поверь мне, до добра это твоё увлечение не доведёт!
– Альфред Хичкок, Джордж. – Изрёк Ллойд, улыбаясь и поворачивая своё лицо к окну. И по мере того, как он разворачивал своё лицо, его улыбка, минуя стадию гримасы – гримасы измождённого жизненными перипетиями, переполненного мук и страданий взрослого мужчины – обратилась в плотно сжатые губы, края которых были уголками вниз – что свидетельствовало о том, что этот человек в последнее время не испытывает ни йоты радости.
Я подошёл к спинке инвалидной коляски и нежно, с теплом и любовью возложил свои руки на плечи своего друга.
– Меня мучают боли, Джордж, – Молвил Ллойд, не оборачиваясь. – И я понятия не имею, что именно у меня болит. Не в моих правилах прибегать к коварному зелёному змию, поэтому я был вынужден заказывать себе из ближайшей аптеки морфий и опий – лишь они помогали мне. Однако до меня дошли слухи, что вскоре оба этих препарата будут изъяты из всех аптек Великобритании, Германии и США, ибо они признаны наркотическими средствами, вызывающими стойкое привыкание и имеющими кучу побочных эффектов.
