Жизнь может не восприниматься чем-то особенным, в повседневной рутине, лишь понимание её бесценности может прийти в момент, когда потребуют расплатиться ею по неведомым до момента предъявления счетам. Всё кажется временным и легко решаемым, но лишь до того самого момента когда ничего решить уже невозможно, и лишь остаётся единственное- это уповать на Великого Архитектора. Лишь теперь я понимаю, что упустил главное- отпущенное мне время на осознанное пребывание и работу над собой. Бесформенное пребывание, попытка ухватиться за любое спустившееся удовольствие, недовольство как у разбалованного ребёнка лишившегося желанной игрушки, и как результат оставшаяся позади жизнь в погоне за исчезающими фантомами. Наш век короток, отмерь его хоть в тысячу лет, мы всегда будем недовольны и главной причиной тому ложные цели. Я не могу верить тем кто боится умереть не насытившись удовольствиями, но я верю, что может быть страх смерти лишь у тех кто выбрал ложный путь. Если в чём-то и есть смысл жизни, то он должен быть в работе над собой весь отмеренный на каждого срок. Каждый из нас должен стать строителем собственной души, отсечь ненужные и пагубные части, что смущают наш ум на пути просветления, и лишь он представляется для меня путём к спасению.
Прошлое теперь воспринимается мною лишь смешавшейся картиной выплеснутых на белый холст красок, они перестали быть насыщенными. В них нет цвета, нет жизни и я больше не могу разглядеть в них смысла. Всё что было – бесцельно прожитые годы, растраченный попусту талант, я бросал вызов миру и плевал на все устои, будь они земные и божественные. Просыпаясь каждое утро, моей молитвой было лишь послать подальше весь этот проклятый мир с его создателем, и показать в небо многозначительный жест, знал бы я тогда, что этот жест был на самом деле обращен к себе и все те ругательства достигали и оставались осадком лишь на моём собственном сердце, и вся та боль и вызов были только борьбой с самим собой. Лишь теперь я осознаю это, и расшибленный об стену лоб не сразу начинает болеть указывая на тщетность усилий, и осознание тщетности преодоления неверного пути приходит так же не сразу, а бывает, что и никогда. И если в голову лезут отвлечённые от повседневности глупые вопросы, это не значит, что они действительно глупы, возможно, что разбитый лоб все таки начал болеть, простреливая мозг головной болью, и эта боль ведёт не к началу страданий, она как первый шаг очнувшегося ото сна.
