– Вы так рано, хозяин! – радостно воскликнула Ева, чуть ли не бросившись мне на шею. Мой холодный от безразличия взгляд отрезвил ее, заставил натянуть на лицо маску бесконечной печали, в искренность которой я не сильно верил.
– Что тебя удивляет? – вскинул я бровью. – С моей-то бессонницей и не вставать рано…
Девушка сконфузилась, но тут же решила исправиться.
– Не хотите ли кофе?
– Именно за ним и пришёл, – сказал я, громко зевнув. Не уточнял, какой именно, потому как Ева знала меня, как облупленного, и всегда заваривала правильный кофе. Было бы грустно расставаться с ней, как с прислугой, потому как она в этом плане была полезна. Но придётся сделать это, если хоть еще раз Ева решит навредить Мире или кому-либо еще.
Через несколько минут Ева принесла кофе, и я вышел с ним в столовую. Девушка зачем-то увязалась за мной.
– Хозяин, – звала меня Ева, но это совсем никак не откликалось в сердце, и даже не вызвало низменного возбуждения. Я сел за стол и поднял взгляд на девушку. – Мне кажется, вы меня больше не любите…
Обида в голосе слышалась очень отчётливо, но не она заставила меня улыбнуться, а наивность фразы в целом.
– С чего ты взяла, что я тебя вообще когда-то любил? – спросил я без боязни сделать ей больно. – По-моему, я был с тобой предельно честен. Я тебе изначально сказал, что мы занимаемся сексом и больше ничего. За это ты получала деньги и была вполне довольна жизнью до недавнего момента.
– Это правда, но… – девушка замялась, я заметил, как сильно она вжимает ногти в кожу ладоней. – Но эта новая девочка, она другая. Не такая, с которыми вы занимались сексом, а через неделю забывали.
– В каком смысле? – я вскинул бровью, одарив ее ироничным взглядом.
– Есть в ней что-то нехорошее. Я чувствую, что она подставит вас или сделает больно, как только представится возможность, – продолжала она раздувать предположения из ничего. Я отпил кофе и поставил чашку на блюдце.
– Неужели? А не ревность ли случайно придает твоим речам живости? – глянув на Еву после вопросов, я понял, что попал в десятку. Девушка отвела взгляд, но, видимо, сдаваться не собиралась.
– Вот увидите! Она сделает вам больно! – воскликнула Ева и, не дождавшись ответа, удалилась на кухню. Через неё можно было попасть в обитель прислуги, куда я заставил переселиться Еву, чтобы она не имела доступа к Мире. Проводив девушку взглядом, я покачал головой.
Мира не сделает мне больно, потому что уже. Вскрывать старые раны? Делать из меня, расчетливого и циничного человека, который последний год только и занимался тем, что пил и менял любовниц, сентиментального романтика, который не может побороться с мыслями об одной единственной? Это и есть яд, который разъедает меня изнутри. Я не хочу этого. Не хочу навязчивых мыслей и чувств, не хочу вспоминать, что есть что-то большее, чем низменные страсти. Но не представляю, что должно случиться, чтобы я нашёл в себе силы выгнать Миру из своей жизни. Ни сейчас, ни через неделю… по спине побежал холодок от того, что последним словом мне пришло на ум «никогда».
