С кормами проблем тоже не возникло — деревенских запасов сена и силоса вполне хватило до всхода первых трав.
С первым весенним теплом юные мастера «Железного копья» оборудовали теплицу, сконструировав её из оконных рам незанятых жилых корпусов лагеря. Сквозь стёкла я разглядел примерно такой же набор культур, как и в подземной ферме Славы Гробышевского.
— Как потеплее станет, картошку посадим. И злаки какие-нибудь. Чтобы хлеб потом печь, когда галеты кончатся. — Авторитетно заявила Лань, заметив мой интерес к теплице.
Я уважительно покивал и принюхался:
— Это что... Никак шашлыком пахнет?
— Ага. Сегодня же Бельтейн. Мы его всегда в клубе праздновали. — Девушка показала рукой в сторону кострища, над которым несколько девчонок и пацанов колдовали с жаровнями. А рядом уже были расставлены столы и длинные скамьи.
— Точно... Это мы удачно зашли! А жоры же набегут, не боитесь?
— Мы уже жарили и не раз. В лесу их мало совсем. И ветер через чащу запах не сильно разносит. А набегут — так и хорошо. Мы на них тренируемся. И удобрение из жор — что надо.
— Ох, ловкачи... А с медициной у вас тут как?
После этого вопроса Лань помрачнела:
— С этим, конечно, похуже. Кое-какие таблетки тут были в медпункте. И в деревнях в аптеках насобирали. Стараемся чистоту соблюдать. Но если что серьёзное случится — даже и не знаю, что будем делать. Это мы ещё думаем.
— Ну, может у меня найдётся решение. Про кадетов слышали?
— Их вроде центровые давно дёрнули. Когда те в Дзержинку полезли.
— О-о-о... Совсем вы тут от жизни в своём лесу отстали. Всё наоборот. Так что есть у меня для вас хорошие новости. Будет вам какая-никакая медицина, если подружитесь. Замолвлю словечко.
Лань помолчала, глядя на пасущихся кур в загончике, и нерешительно поинтересовалась:
— А... А Болту там тоже смогут помочь?
— А что с ним случилось?
— Да вот... — Девушка показала на самый дальний домик из тех, в которых раньше жили постояльцы детского лагеря.
Подойдя поближе следом за ней, я заглянул в тёмное помещение через окно, заколоченное крепкими досками. Из темноты к нам тут же шагнул худощавый молодой паренёк с длинными тёмными волосами до плеч. Половину лица у него закрывала чёрная газовая маска.
Остановившись у окна, парень равнодушно уставился на меня расфокусированным взглядом карих глаз. Взглядом жоры.
— И давно он такой? — Меня не покидало ощущение того, что в том, что я вижу сейчас перед собой, было что-то глубоко неправильное и противоестественное. Даже после всех ужасов Мясокомбината и мерзостей подземелий СЭПО. После всех тех бесчисленных вариантов заражённых, что я видел — сутулых мужчин, тощих женщин, измождённых стариков и старух — наблюдать перед собой молодого крепкого парня с этими пустыми глазами...Это было не то что бы мерзко. Это было... Досадно, что ли? Примерно такое чувство испытываешь, когда наблюдаешь свадьбу юной сочной красотки и сморщенного, покрытого бородавками старикашки с отвисшим брюхом. Или видишь уничтожение вполне свежих кулинарных изделий, которые так и не удалось продать до закрытия продуктового магазина.
