— Ма-а-ама-а... — Былую невозмутимость и слегка насмешливую спесь с пацана сняло как рукой.
Все эти события длились чуть меньше секунды. И пускать в ход спешно вытащенный обрез винтовки было уже опасно.
Прыгнув с верхних ступеней вниз, я успел подумать, что ещё пару недель назад я всё-таки выстрелил бы. Ничуть не опасаясь того, что могу попасть в безобидного подростка вместо мерзкой твари. Совсем размяк...
Рухнув на спину многоножки, я услышал, как хрустнули рёбра верхнего сегмента, когда стукнулись под моим весом о ступени. Гнилой рот обиженно завизжал, а ближайшие пары тощих рук попытались стащить меня в сторону.
Перевернувшись и оседлав спину твари, я схватил её за клочки волос на голове и несколько раз ткнул лицом в острое бетонное ребро лестницы. На третьем ударе череп визжащей твари лопнул, и в моих руках остались только ошмётки плоти, повисшие на волосах, зажатых в кулаках.
Подняв взгляд, я увидел, как в свете фонарика, подобранного Алиной, пацаны продолжают отползать наверх, уставившись на мою борьбу с гнилым чудовищем.
Остальные глотки глухо завопили с не менее обиженными интонациями. Они словно упрекали меня в предательстве и выражали глубокое разочарование моими действиями.
— Алина, сзади! — Заметив какое-то движение за спиной девчонки, я успел выкрикнуть только эти слова, прежде чем меня самого схватили за шкирку сразу несколько рук.
Вывернувшийся наверх хвост существа вцепился в одежду и разогнулся обратно, аккуратно уложив меня на нижнюю площадку лестницы. Избавившись от наездника, многоножка тут же снова двинулась вперёд и вверх, волоча за собой безвольно обмякший головной сегмент.
А сверху послышался испуганный визг Алины. Выскочив из рук девочки, свет фонарика дёрнулся вверх и полетел вниз по ступенькам, путаясь под ногами и руками карабкающейся твари. Достигнув нижней площадки, луч упёрся в стену. Но отражённого от серого бетона света вполне хватало для того, чтобы видеть происходящее на лестнице.
Пронзительный девичий визг, усиленный многократным эхом, пробудил во мне те ощущения, по которым я уже успел заскучать. Кровь закипела. Кто-то совершенно неосмотрительно хочет забрать у меня то, что мне дорого. То немногое, что я по-настоящему ценю. Подобное самоуправство всегда дико бесило и вынуждало пойти на совершенно неосмотрительные поступки. Однажды, когда одноклассник вдруг решил поиграть в футбол моим ранцем, который родители подарили мне в голодные девяностые чуть ли не на последние деньги, я взбесился настолько, что смог остановиться только тогда, когда меня оттащил от него физрук. За то короткое время, что я сидел на школьнике сверху и стучал его лицом о деревянный пол спортзала, тот успел лишиться четырех передних зубов. После этого случая друзей в классе у меня больше не было никогда.
