Недавняя война с Союзной ратью показала, что Ингвар легко достает цели, находящиеся даже в километре-полутора от него. Однако его военные подвиги никак и нигде не афишировались, и генерал-адмирал мог об этом не знать. И уж точно, что ему был неизвестен один из главных секретов Ингвара Менгдена: с некоторых пор Бармин научился видеть классическую магию. Не так отчетливо, как те, для кого она являлась родной, но все-таки видел. Возможно, это был результат частого использования артефактов. А может быть, все дело в том, что он очень плотно взаимодействовал со своими женщинами: в быту, в бою и в постели. Бармин не знал, как это возможно, но он ясно себе представлял, что надо делать, чтобы увидеть чужое кастование. Так что сейчас он выходил на бой отнюдь не с пустыми руками.
***
Щит, который поставил перед собой генерал-адмирал Юль, выглядел, как полупрозрачная туманная завеса, голубоватая с искрой кисейная штора или еще что-нибудь в том же роде. Во всяком случае, так эту защиту «видел» Бармин. Впрочем, чуть-чуть напрягшись он сумел «заглянуть» за эту нематериальную преграду, одновременно рассмотрев ее в деталях. На самом деле, полотно щита не было сплошным, а состояло из неопределенной формы, но очевидно более плотных и темных сгустков силы, на которые, собственно, и была натянута ткань колдовства. Распределив внимание, что с некоторых пор получалось у Ингвара все лучше и лучше, он скорее угадал, чем увидел, что «центры напряжения» - так он назвал для себя эти сгустки силы, - соединены между собой в некое подобие сети, а, заглянув на «ту сторону» уловил начало какого-то сложного кастования. Что это такое, он, разумеется, не знал, - он «видел» всего лишь какие-то едва ли не прозрачные вихревые потоки неясной конфигурации, - но, учитывая обстоятельства, несложно было предположить, что это какое-то атакующее заклятие, тем более, что даже с расстояния в сто метров Бармин разглядел микродвижения лицевых мышц своего визави. Генерал-адмирал явно «озвучивал» неизвестную Бармину формулу волшбы. Что-то ненормально длинное и, наверняка, настолько сложное, что датчанин вынужден был при этом проговаривать про себя слова заклятия.
«Неосторожно, но с другой стороны…»
С другой стороны, мало кто еще был способен рассмотреть с такого расстояния микродвижения в мышцах речевого аппарата. К тому же следовало учитывать скорость обработки информации. Она у Ингвара была выше, чем у всех магов, с которыми он был знаком, так что, скорее всего, с точки зрения Юля аф Верринге Бармин стоял перед ним тютя тютей, не видя его колдовства и не подозревая о подготовке к атаке. Впрочем, как опытный человек, он должен был предположить, что с Ингваром Менгденом все обстоит точно так же, как и с ним. Если граф Менгден не видит приготовлений князя, то и сам, скорее всего, не показывает генералу-адмиралу ни того, к чему готовится, ни того, когда начнется его собственная атака. Однако, о чем бы датчанин ни думал, на самом деле, Бармин был уже готов к бою и ударил огненным копьем за мгновение до того, как генерал-адмирал обрушил на него воздушный таран невероятной силы. Впрочем, все впустую: Ингвар пробить выставленный датчанином щит даже не надеялся, - всего лишь попробовал чужую «броню» на зуб, - а удар Юля аф Верринге вообще ушел в молоко, потому что Бармин не стал его дожидаться, а просто ушел с дороги, «прыгнув» на три метра вправо и немного назад. И уже оттуда, с новой позиции ударил по-настоящему, но не на грубый пробой щита, а по предполагаемым «нитям плетения». Посыл получился знатный, похожий на огненную плетку семихвостку, стегнувшую по невесомому полотну завесы. Впрочем, с первого раза распустить щит датчанина не удалось, но Бармин узнал главное – его предположение оказалось верным. Удар семихвостки разорвал по-видимому несколько нитей, связывающих «центры напряжения», однако открывшиеся на мгновение прорехи тут же затянуло, чего, собственно, и следовало ожидать.
