Она лишь ответила «Какие конфеты?». Эта чёртова мамаша слупила конфеты и ничего не сказала! Ещё бы не понравился!
Полный отчаяния я ровно с того же места, где стоял, повалился на кровать, с мыслью о том, как бездарно я потратил мамины деньги: мне было стыдно. Но я не упал на твёрдую кровать, а вошёл сквозь неё, как в воду в бассейне, в свою привычную тёмную тюрьму, где мне только и остаётся, что находится в нескончаемом падении.
Глава 8
Злобный, завывающий ветер, который в процессе моего падения растягивал моё лицо, предавал моим мукам новые оттенки боли. Сначала я, можно сказать, «парил», подобно пёрышку, а теперь метеором несусь в бездну. По инерции хочется открыть глаза, хотя это абсолютно бессмысленно, так как перед мной только тёмная неизвестность, но ничего не выходит – поток ветра, будто выцарапывает глазные яблоки.
В этом театре обмана самое страшное в том, что едва поверишь в то, что ты снова ребёнок, юнец, у которого ещё вся жизнь впереди, как сразу же тебя снова выбрасывает в этот тёмный бездонный тоннель. Ни один космонавт во время своих космических путешествий не испытывал таких перегрузок. Я устал. Я морально истощён. Меня уже нет.
Будто не замечая жестоких порывов встречного ветра, я широко раскрыл глаза от испуга: вдали мелькнули небольшие светлые точки. Я подумал: «Это снова те проклятые осколки. Нет-нет, только не это». Но в отличие от осколков эти точки не увеличивались по мере приближения. «Хм, странно, – подумал я – может это всё-таки не осколки…». Я нёсся с огромной скоростью, но эти «плевочки» не увеличивались, а только притягивали меня своим тусклым и приятным блеском. Я любовался ими. Это жуткое место вновь пытается навязать мне какую-то иллюзию. «Нет уж, не выйдет!» – я ухмыльнулся и посмотрел прямо перед собой.
Пустынная улица. Настолько тихо и спокойно, что не слышно ни жужжания комара, ни треска сверчка, ни шороха ветра. Наверное, уже давно стемнело, так как лишь в немногих домах горит свет в окне.
А я, подобно уличному фонарю, скучающему в тёмном переулке, стою и завороженно смотрю вверх, на прекрасное звёздное небо. Оно чертовски прекрасное! Вон, прямо над головой, созвездие Большой Медведицы, а правее от неё Малая. Из меня астроном не совсем хороший: я знаю, как выглядят, лишь эти два созвездия. Но мне нисколько не надоедает любоваться их красотой. Каждый раз я поднимаю голову вверх, и вижу всё, будто впервые. Каждая из звёзд сияет с своим индивидуальным блеском, но все вместе они пульсируют, будто танцуют, отмечая общий праздник ночной умиротворённости.
