Я снова мчался на том самом звездолёте, что доставлял меня в мир моих фантазий когда-то в детстве. Но со временем межгалактический корабль стал просто автобусом. Забавно. В детстве всё прекрасно, однако стоит прибавить пару годков, как самые волшебные вещи, становятся просто «автобусом». Я ехал и просто смотрел на мелькающие силуэты тусклых домов сквозь запачканное множеством любопытных рук окно. У водителя через приемник играло радио с весьма поганой музыкой, изредка делали вставки ведущие эфира, но это у них получалось не особо талантливо. Один за другим менялись здания – скучно, серо, как-то по-осеннему, но была поздняя весна, плавно переходящая в лето.
Скрип тормозов. «Пшшшш». Трение старых металлических петель. Двери автобуса открылись, и люди с лицами, выражающими апатию к сегодняшнему дню, стали выползать из автобуса. Это была и моя остановка.
Я нехотя зашагал в сторону школы. Попутно я оглядывал остальных учеников, хотя вижу их каждый день, но это происходит само собой. Кто-то прячется у близлежащего угла с сигаретой, кто-то звонко хохочет, оскаливая свои жёлтые зубы – я бы постеснялся, кто-то просто идёт, как и я. Но нас объединяет общее место пребывания, поэтому хочешь ты или нет, но тебе нужно видеть всех, чтобы случайно не…
Глухой звук «птыщ», который возник от удара чьей-то ноги об мои ягодицы, помог мне быстрее открыть дверь школы и войти, а ещё быстрее понять, что пора уносить ноги в кабинет.
Сломя голову я домчался до кабинета географии. Кровь пульсировала в висках, сухость во рту, ком в горле, который невозможно проглотить, он будто перекрывает кислород, поэтому от обидчиков убежать невозможно, они все равно догоняют, только в облике страха. Я собрался с мыслями, сделал пару полных вдохов и выдохов, и трус на время вышел из меня. Мне очень гадко осознавать, что я трушу. Очень хочется дать отпор, но ватные ноги не хотят держать стальной удар противника. Вата против стали – не трудно угадать, кто победит. Когда я окончательно проглотил тот ком в горле, прозвенел звонок.
Один за другим начали заходить мои одноклассники, нарушая гробовую тишину. Миша, Даша, за ней Серега…Моё сердце ёкнуло. Летта. Ко мне снова начало возвращаться состояние трусости, но мне не хотелось сбегать. Эта трусость мне нравилась: те же ватные ноги, прерывистое дыхание и стук сердца в такт шагам девушки. Я, не отрывая глаз, смотрел на неё, изредка покусывал внутреннюю часть губы от волнения. Украшением нашего класса я считал именно её. Она, встряхнув головой, поправила волосы и даже искоса не посмотрела на меня. Молча, холодно прошла на своё место. Я был в небольшом недоумении от тех перемен, которые случились с нашей дружбой, а точнее с её остатками.
