– Никогда бы не подумала, что так можно было, – хихикнула она, нарушив тишину.
– Как «так»?
– Ну, так… Как мы с тобой…
Я почувствовала, как она сильнее уперлась в подушку, чтобы скрыть неловкость. Неожиданная улыбка, которую я не сразу почувствовала, появилась на моих губах.
– Это плохо? – спросила я осторожно.
– Да нет… Просто это необычно. Знаешь же, как оно с мужчинами…
– Знаю, – ответила я резко, почти грубо.
– Ну, вот, а тут совсем… по-иному, – сокровенным шепотом говорила она, чтобы её чувства никто не смог украсть, чтобы её мысли никто не смог подслушать.
Я повернула к ней голову. Она снова уткнулась, закрываясь волосами. Смешно видеть её робкой, стесняющейся. Я убрала упавшие пряди ей за ухо и увидела глядящий на меня глаз.
– Это не «по-иному», просто никому из нас не дали то, что есть у них.
– Думаешь?
– Предполагаю.
– Ты уже делала это с кем-то?
Я оскорбилась.
– Всё бывает впервые, – сказала я, чтобы она знала, что здесь мы равны.
– Господи, – выдохнула она, переворачиваясь на спину. – Если бы мне кто-то сказал, что в 34 года я буду спать со своей лучшей подругой, я бы, наверное, убила этого человека.
– Почему?
– Потому, что я не думала, что так можно, – обижаясь, ответила она.
В темноте я тихо хмыкнула. Никто не мог представить, что всё случится именно так. Разве мы когда-то задумываемся над возможными вариантами? Неужели мы вообще не думаем в такие моменты?
Когда она подошла и положила голову на моё плечо, она заплакала. Дружеские похлопывания и медленные поглаживания по спине не успокаивали её и не доносили смысл сказанных мною ранее слов. Руки сами сделали всё, что хотели тело и душа. Я целовала её опухшие солёные губы, противные на вкус, но мягкие на ощупь щеки, длинную шею, упавшие плечи. Чем больше я касалась её, тем больше мне хотелось. Мы не заметили, как кроссовки полетели в стороны, куртка свалилась, моя кофта оказалась на пороге спальни, её узкие брюки – на стуле. Мы ничего не замечали, словно снова были теми маленькими девчонками без логики, без продуманного плана, без опыта, с нами были упрямство, дико бьющиеся сердца и холодные дрожащие пальцы. Её горячее тело, такое живое, такое волнующее, прижималось к моему, поддавалось ему и двигалось, двигалось. Я держала её в объятиях, ласкала нежную кожу, касалась мягкого и влажного, слышала прерывистое возбужденное дыхание. Она узнала, что я имела в виду своими словами, она поняла, что больше я не могу скрывать бурлящее во мне чувство, воскрешённое неожиданной встречей. Ника познала мою стихию. И теперь она стала моей.
