Однажды Ника пришла в более радостном расположении духа. Спустя три недели ей наконец удалось совладать со своим упадническим состоянием. На перемене она схватила меня за плечо и, как обычно, потащила меня в коридор. Мы знали, что на сегодня девятиклассники уже ушли, а Вова не оставался на дополнительные занятия, потому никто не мог помешать её планам. В демонических глазах, где купалась замечательная идея, брызгали искры счастья. Расплывающимся в улыбке ртом она объявила мне, что хочет устроить захват. В то время, когда наши странные детские приключения имели место быть, учительская являлась священным местом преподавателей. Они собирались там, чтобы попить чаю, рассказать друг другу забавные истории, произошедшие на уроке и вообще в жизни, чтобы взять классный журнал в толстом переплете. Тот самый журнал и был целью Ники, страстно держащей меня за руку. Она поспешно возмущенно спрашивала себя, почему же ей не пришла эта идея раньше, и хлопала себя по лбу.
Мы, словно двое преступников в ночи, медленно двигались по коридору. Звонок давно прозвенел, наш учитель задерживался, как всегда. Нами было решено: сейчас или никогда. Подойдя ближе к учительской, мы захлебнулись в стуках собственных сердец. Я смотрела на неё, она – на меня.
– Ну?
– Иди, – толкала она локтем.
– Иди ты – тебе же надо.
– Это нечестно! – прошипела Ника. Она переминалась с ноги на ногу. Её волнение было вполне понятно: зайти в учительскую и взять чужой журнал было практически преступлением века. Взять и прочитать его – преступлением, за которое казнили расстрелом через повешанье.
Мы еще нескоторое время оглядывались вокруг, словно воры, не имеющие никакого плана. Это было правдой: плана мы не разрабатывали. Всё, что требовалось, – это взять и прочитать.
– Я зайду, – выдохнула я. Сколько мы можем тут толкаться прямо на виду? Пусть всё закончится быстро и пусть даже с болью.
Она удивленно и с некоторым восхищением посмотрела на меня. Кивнула в знак одобрения.
Я коснулась металлической ручки. Постучала тихо, как умею только я. Робко, будто умерла. Никто не ответил. Я потянула на себя. Пустой куб со стенами, завешенными бумагами.
– Пойдем.
Мы втолкнулись внутрь, чтобы не создавать ужасных скрипов. Дверь старая – кто знает, когда она захочет подать голос. Справа стоял маленький шкафчик с подписанными полочками. Напротив параллели девятых классов стояло три журнала. Мы судорожно перевели дыхание. Ника потянула руку к красному, первому, и поставила его на место. Синий, следующий за ним, оказался именно тем, что нам нужен.
