Я, когда тоже сделал себе такую рогатку, уже в первый день убил пять воробьев и удода… Помню, с каким кайфом мы с этим Бармалеем, – Агамурад кивнул в сторону Бердымурада, – развели на задах костер из настоящих саксауловых дров, которые утащили из дома, и на пышущих жаром саксауловых углях пожарили первую в моей жизни охотничью добычу. Сейчас, когда вспоминаю это – смех разбирает: дрова взяли, а соль с хлебом забыли. Да и зажарили крошечные тушки воробьев, нанизанные на гребенчуковый прут – так, что потом ели одни угли. Но с каким кайфом ели!..
Нет, что ни говори, а охотничий азарт – это что-то! Ни с каким другим кайфом его сравнить невозможно. Он растворяет тебя. Ты вроде и есть, и вроде бы тебя нету. Тела своего не чувствуешь, мыслей у тебя нет никаких –как будто бы у тебя напрочь нет ни того ни другого. Да и превращаешься ты из тела в какой-то поток: в тебя втекает какая-то сила и несет тебя. Ты сливаешься с чем-то невообразимо огромным: а затем и сам становишься этим огромным, и это нечто огромное становится тобой. И тогда начинаешь чувствовать и видеть то, что обычные люди не могут чувствовать и видеть. Да и сам ты, когда у тебя нет охотничьего азарта, это чувствовать и видеть не можешь. А при этом еще и не знаешь, ты ли это чувствуешь и видишь, или это чувствует и видит в тебе это нечто невообразимо огромное. А ты своим органами чувств всего лишь присоседился к этим нечеловеческим чувствам…
Я это особенно отчетливо пережил и понял, когда убил-таки из рогатки серую цаплю. Но убил, понятное дело, не на водохранилище: там к ним на убойное расстояние и ползком подкрасться невозможно. Я убил её на Большом озере. Она охотилась за мальками на мелководье под берегом, прилегающим к пойменным буграм. Я там охотился за ходулочниками и чибисами. Пару штук даже успел подстрелить. Цаплю ту увидел в проеме камышовой стены. Вмиг отпрянул назад, за камышовую стену, чтобы не спугнуть её. Сердце, можешь представить, заколотилось, как заводное: меня словно шарахнуло молнией – я пронзительно почувствовал, что мне выпал СЛУЧАЙ, который бывает раз в жизни! Я или прямо сейчас убью из рогатки цаплю, или, вообще, никогда не смогу её убить. Потому как понял, что к ней из-за плавучего камышового островка вполне можно будет подкрасться на убойный выстрел. Сразу рассудил, что убить её смогу только прямым попаданием в голову, и с одного выстрела. Теоретически, конечно, мог бы и перебить ей крыло, но прицельно попасть в кость крыла – это невозможно. А потому взял с собой только одну гальку, самую лучшую, почти идеально круглую. Я её берег для особенного случая, и вот дождался…
