— Я полностью согласно, — поддержало женственность тело. — Имей в виду, что в следующий раз я могу и сдаться.
— Ты-то помолчи! — пресекла Вика бунт собственного тела. — Ты и так меня все время предаешь и отзываешься на любое прикосновение, интонации и даже запах.
— И правильно сделаешь, — на этот раз женственность поддержала тело. — Он наилучший кандидат. У него есть опыт. Ты его привлекаешь, и, что намного важнее, он привлекает тебя.
— Привлекает он ее. Ха! Любит она его. Увязла по самые уши и сама себе не признается, — вставила свои пять копеек совесть. — И сбежать мечтает. Только, что будет, когда сбежит — не думает.
— Тем более — продолжала, подбодренная совестью, женственность. — Надо использовать эту возможность и узнать, что такое близость между мужчиной и женщиной. Очень сомневаюсь, что в твоей жизни встретиться еще один такой мужчина — искушенный, но внимательный, к которому ты испытывала бы такие чувства, и который терпел бы все твои выходки.
— И что дальше? — насмешливо поинтересовались гордость и упрямство. — Смиришься с местом двадцать- или тридцать- какой-то, и не последней в его списке? А ты подумала, как будешь чувствовать себя, когда ему прискучит новизна, и он начнет от тебя отделываться под любым предлогом? Или выбросишь нас на помойку и будешь смиренно стоять в очереди за его благосклонностью и ждать, когда соизволит обратить на тебя внимание?
— Тогда и меня придется выбросить, потому что я не позволю выбросить гордость, — вновь подала голос совесть.
— Ты готова предать большую часть себя, уступив им? — спросили гордость и упрямство, указывая на женственность и тело. — Неужели их желания для тебя важнее нас?
— Я уже предупредило, что больше не в силах сопротивляться и больше этого делать не буду, — в очередной раз сказало тело.
— Замолчите все! — воскликнула Вика, зажимая уши, а редкие прохожие удивленно на нее оглянулись. От множества голосов, перекрикивающих друг друга и спорящих внутри, у нее заболела голова. — Заткнитесь и дайте мне подумать!
— Думай, думай, только помни, что, если не уступишь себе, то сны этой ночью — это только начало. На сколько тебя хватит? — не отступалась женственность.
— А если уступишь, то я совсем не дам спать. И на сколько тебя хватит тогда? — не осталась в долгу гордость.
— Я сказала, заткнитесь! Все! — в отчаянии повторила Вика и побежала в сторону дома. За ней, как приклеенные, бежали и парни. — Еще и эта идиотская охрана. Точно скоро с ума сойду. Скорее бы приехала Лалит, — бормотала она, вбегая в подъезд и поднимаясь на лифте. — Молчать! — прикрикнула на попытавшуюся подать голос совесть и забежала в душ.
