– Вы хотите сказать, что ваш отец никогда не проводил Рождество с вами и семьёй? Какой... кошмар.
Сколько Дюк себя помнил, Рождество Хавермейеров было лишено празднеств и проявлений любви. Отец уходил на работу на рассвете, оставляя Дюка наедине с матерью. Она терпеть не могла вставать рано, поэтому Дюку приходилось ждать до полудня, чтобы открыть подарки. В детстве ожидание его убивало, но теперь жаловаться на это казалось глупым.
Не говоря уже о том, что самоотверженность отца укрепила позиции "Вестника", газета превратилась в одно из крупнейших и самых влиятельных изданий страны. Она лежала в основе издательской империи Дюка. Какой смысл жаловаться на вечное отсутствие отца в его жизни, если теперь Дюк понимал, что двигало его родителем.
Дюк выпрямился.
– Он был предан компании, как и я. Если бы я брал отпуска и прохлаждался дома, то не обзавёлся бы восемью газетами за последние пять лет. Все, кто работает в "Хавермейер Паблишинг" зависят от меня, включая вас, миссис Уокер.
– Конечно, зависят, но ведь есть и другие люди, которых вы наняли следить за рабочим процессом. Наверняка кто-то может вас временно заменить?
Бессмысленно спорить о практике, которую он не собирался менять.
– Возможно, но это традиция. Точно так же, как вы каждую весну сажаете новый куст гортензии.
Её скулы залил очаровательный румянец, и она прикусила губу. При виде этого Дюка кинуло в жар, ему отчаянно захотелось самому зажать эту пухлую
губу между зубами.
– Вы действительно преданный поклонник моей колонки, – проговорила она.
Дюк отреагировал машинально, не подумав. Он придвинулся к ней поближе и, понизив голос, сказал:
– Так и есть. Ваша колонка – одно из самых ярких событий моей недели.
Услышав, как она быстро вдохнула, Дюк почувствовал приятное покалывание. Ему удалось прорваться сквозь её холодную сдержанность.
И, хотя эта беседа был верхом безрассудства, он не сожалел о ней. Нисколько не сожалел.
Глава 5
Ужин продолжился. Подали ещё два вкуснейших блюда: восхитительного жареного лосося и великолепную тушёную говядину. Вино лилось рекой, по элегантной столовой разносилась оживлённая беседа. Дюк внимательно наблюдал за Роуз из-под опущенных ресниц. По мере того, как она ела, на её выразительном лице одна эмоция сменяла другую. Роуз наслаждалась каждым кусочком. Дюк представил себе, как она могла выглядеть в постели в пылу страсти.
Она встретилась с ним глазами и моргнула, вытирая рот салфеткой.
– Я испачкала лицо?
