– Чего там стоишь как неродная? – глянула дородная женщина на остановившуюся на пороге приёмную дочь. – Хотя да, ты ведь и так неродная...
Ну вот, кто бы сомневался. Словесная атака началась... Но подойти всё равно пришлось, не вечно же стоять в дверях. Тем временем личная горничная мачехи уже вовсю суетилась, копаясь в нижних юбках свадебного платья, белого, достаточно скромного и закрытого, но сшитого из хорошей ткани. Платье это привёз жених, который, видимо, не хотел, чтобы другие мужчины пялились на прелести его будущей супружницы. С опаской оглядев наряд, Ксения всё же позволила горничной помочь с одеванием, хотя эта немолодая уже женщина действовала совсем не деликатно. Ну да, какова хозяйка, такова и служанка.
– Спасибо, Милдред, – тем не менее поблагодарила её Ксю, всё же надеясь, что никакой гадостью ей платье не натёрли, и обула белые туфельки. Подвязку, насколько она поняла, в этом мире не надевали.
Потом пришла пора причёски (волосы по просьбе будущего супруга оставили распущенными, только расчесали, пока не начали потрескивать под гребнем) и неброского макияжа (наверное, в этом вопросе тоже проявилась воля жениха, потому что мачеха обычно косметики не жалела). В длинном просторном белоснежном одеянии, да ещё и простоволосая, Ксения, наверное, больше всего походила на жертву кровавого ритуала, которую собираются попросту прирезать на алтаре, а не на счастливую невесту.
Посмотрев на себя в зеркало, девушка тем не менее залюбовалась тонким серебристым обручем, который удерживал на голове сложенное в несколько слоёв белое покрывало (своеобразную фату). Но её тут же отрезвила неприятная мысль: а вдруг этот обруч тоже какой-нибудь артефакт, подавляющий волю?
Да уж, не так она представляла собственную свадьбу. Не думала, что будет просто заменой чужой души в чужом же теле. Радовало во всей этой истории с попаданием только одно: Ксю не пришлось привыкать к новой внешности, потому что по непонятному стечению обстоятельств Лирана была её практически точной копией. По крайней мере в том, что касалось внешности. Те же длинные каштановые волосы, те же медового цвета глаза, те же черты лица, та же фигура, стройная, но с формами в нужных местах. Только у настоящей Ксюши родинки возле уголка правого глаза не было, а так один в один. И именно присутствие непривычной родинки каждый раз отрезвляло, заставляло вспоминать, что Ксю другой человек.
Когда горничная, довольная своей работой, вышла, мачеха набросила на лицо Ксюши один из свободных концов покрывала, словно густой вуалью скрывая невесту от посторонних глаз. Девушке захотелось отодвинуться и оказаться как можно дальше от Тиры.
