А потом все затихло. И в этой тишине Джослин слышала биение своего сердца так громко, будто били в барабаны.
Хруст ветки.
Еще один…
Что это?
Новая опасность?
Немудрено. Она ведь ночью в Киринейском лесу. И до утра ей, по всей видимости, не дожить.
- Энергетические пиявки очень активны в это время суток, - вдруг раздался из темноты уверенный мужской голос. – Как раз в полночь у них пиковая активность. Тебе очень повезло, что эта молодая и неопытная. Иначе и пикнуть не успела бы.
В первую секунду Джослин оторопела. Она не умерла? С ней сейчас действительно кто-то разговаривает? Мужчина? Или это уже бред на том свете?
- Эээ… - только и смогла протянуть она, потому что страх отшиб речь.
- И скажи на милость, - продолжил мужской голос из темноты, - какого ящера такая девочка делает среди ночи в лесу?
Он с ней говорит?
Ну конечно с ней. С кем же еще. Молчать невежливо. Надо отвечать. Но как, если колени дрожат, а дубы выбивают частую дробь?
- Б-бежала… - наконец удалось выдавить Джослин.
- Я вижу, что бежала, - согласился голос. – Куда? Точнее откуда? То, что бежала от кого-то очевидно. Иначе даже не знаю, зачем такой девочке забираться в дебри Киринейского леса.
Джослин все еще трясло. Теперь еще и от того, что она разговаривает в темноте с обладателем таинственного голоса. Но, кажется, вред причинять он ей не собирается. Иначе зачем спас?
- Я из Ливенроха… - наконец смогла выдавить из себя Джослин.
- Так, уже лучше, - ободряюще отозвался некто из тьмы. – И убежала ты из города, потому что…
Он демонстративно замолчал, Джослин, превозмогая страх и нервность, пришлось ответить:
- Потому что мачеха решила меня прикончить.
- Ого, - раздалось впечатленное. – А она не промах. И за что, если не секрет?
- П-почему вы спрашиваете? – испугалась Джослин.
- Ну. Вдруг ты какая воровка или разбойница. Напала на дол этой самой мачехи, драгоценности украла, - рассудительно предположил незнакомец.
Звучал он вполне уверенно, но Джослин в его голосе померещилась на смешка. Или у нее от страха слуховые галлюцинации?
- Нет! – торопливо выдохнула она. – Я не воровка и не разбойница! Я приличная. И я занималась домом. А потом этот оборотень-кабан… и мачеха… и они вместе… А потом она захотела меня убить…
Когда Джослин произнесла это вслух, копившиеся слезы вдруг хлынули из глаз. Она разрыдалась на глазах у незнакомца, чьего лица даже не видит.
