- Глееееб, - протянула Кристина плаксиво, пряча за спиной телефон, - я опаздываю. Мне сегодня ещё на маникюр и в солярий надо успеть, у меня запись.
Она шмыгнула через порог ванной комнаты и закрылась там. Зашумела вода. Это надолго. Ровно одна сигарета, не спеша. Глеб нашарил на тумбочке пачку и пепельницу с зажигалкой. Закурил.
С Кристиной Ардовой - журналисткой какого-то пафосного областного глянца Глеб познакомился на какой-то авторитетной сходке в каком-то то ли ресторане, то ли клубе, принадлежавшем одному паганелю*. Глеб был уверен, что уже видел ее и не раз. Она же старательно делала вид, что он ошибается. Кокетничала, смущённо опускала густые ресницы, намекала на приватное интервью и прямо с мероприятия они отправились в лучшую гостиницу города для более тесного общения.
Разок пообщались в миссионерской позе, разок сзади и сверху. Глеб думал, что на этом интервью можно считать состоявшимся. Потом встретились опять. И снова, будто случайно.
Девчуля оказалась достаточно инициативной. Брала в умелые ручки источник благ и высасывала их из него профессионально, ответственно, но, что называется, без души, механически. Как будто выполняла должностные обязанности на нелюбимой, но высокооплачиваемой работе.
Тем не менее, Глеба все устраивало в условиях их негласной коммерческой сделки. В том плане, что график функции стоял на Кристину колом, но выше брючного ремня мысли о ней не поднимались. Проснуться с ней в одной постели хотелось единожды. Все последующие такие пробуждения следовали за редкими вечерами, которые больше нечем и некем было заполнить.
Экзистенциальный кризис - фатум сытых. Когда ты бегаешь в дырявой обуви по серой мартовской слякоти с разъедающей ямой в желудке тебе не до гамлетовских колебаний. Ты лезешь в карманы к зазевавшимся фраерам, чтобы у тебя и у твоих пацанов сегодня были сигареты, хлеб, колбаса и конфеты. Барбариски. Вкусные и надолго хватает, потому что можно растягивать удовольствие, смаковать. Про одиночество голодной шпане думать было некогда.
Философские вопросы бытия и поиска смысла накрывают именно тогда, когда у тебя есть всё. Кроме свободы совести. И чем больше у тебя денег, тем меньше у тебя этой свободы и совести. В этой стране, по крайней мере.
Поэтому ты отпугиваешь тоску по босому беспризорнику коллекцией швейцарских часов. Гулом моторов премиум-класса глушишь ее стенания. За бронированными стёклами прячешься от скелетов прошлого. С нелюбимыми женщинами имитируешь отношения, со шлюхами - удовольствие.
