Кстати сказать, употребленное нами выше слово «образ» применительно к тому, чем оперирует наше бессознательное, весьма условно, потому что, оперируя на материальном уровне, бессознательное манипулирует нейронами и, главное, взаимосвязями между ними. Понятие же «образа» возникает у нас тогда, когда мы начинаем оформлять внове явленную идею, то есть раскрывать ее смысл и наименовывать те объекты (образы), которые являются составными ее частями. Вот здесь-то и появляется понятие «образа», поскольку за каждым наименованием скрывается материальное его воплощение в виде образа – в частности, изготовленного материального подручного средства по идеальному образцу искомого сущего. Строго говоря, образами и словами (наименованиями) манипулирует наше сознание; бессознательное же оперирует только нейронами в их взаимосвязях между собой. Так что, как мне представляется, общепринятое связывание бессознательного с образным правополушарным мышлением – всего лишь метафора, которой мы весьма активно пользуемся, не имея на это полного права.
Таким образом, более или менее разобравшись в том, почему «бессознательное структурировано …. как затухающая экспонента», нам становится вполне понятным, почему сознание «структурировано» как язык. Мы знаем следующее: то, что оказалось в сознании имеет наименования, потому как храниться в сознании может только то, что нами уже поименовано. Изначально язык – как наименование – нам нужен только для того, чтобы то, что зародилось в бессознательном и «вынырнуло» из него в сознание, сразу же не кануло в лету, не забылось. Поскольку то, что нами уже поименовано тут же, транзитом, автоматически направляется в память. Так что появившееся в сознании нечто новое мы стремимся тотчас же наименовать, чтобы сохранить его в памяти. Иначе говоря, в памяти нашего сознания сохраняется только то, что одето в «хитиновый покров» знаков какой-либо знаковой системы.
В то время как в «памяти» нашего бессознательного (на уровне материи нейронов) находятся – в той или иной степени закрепленными – те взаимосвязи (вернее было бы сказать, следы этих связей или их отпечатки), которые ранее уже были созданы в процессах нашего мышления и познания. И эти взаимосвязи вряд ли «затухают» полностью, они сохраняются на каком-то минимальном уровне. И об этом свидетельствует, положим, то, что мы можем вспомнить давно забытое событие нашей жизни как в том случае, если мы приложим к этому достаточно интенсивные интеллектуальные усилия, так и в том случае, если мы случайно «наткнемся» на него, размышляя о чем-то сходном. Недаром говорится, что в нашей памяти запечатлено буквально все, что с нами произошло, начиная с нашего рождения и даже ранее.
