Все они были довольно молоды, но тогда казались мне устрашающе высокими, массивными и взрослыми. Как я впоследствии узнала, наставниками Академии становятся фениксы от девяноста до ста пятидесяти сианов. Больше пятнадцати сианов преподавания выдерживали единицы. Слишком жёстким был график работы, слишком чуждым и давящим для многих было само преподавание как процесс. Главное правило — никто не покидает стен Академии, за исключением кратких каникул, длящихся полторы-три луны — касается как учеников, так и наставников. Да и каникулы существуют лишь на первых курсах обучения, затем всё это время посвящается практике.
Академия — одно из самых закрытых заведений, которые только можно себе представить. Даже монастыри сарсов в сравнении с нею кажутся проходным двором. Если ты начал обучение в Академии, то у тебя, в общем-то, только два выхода: в одну из команд фениксов, которые обеспечивают порядок на всей территории обширных Империй, или на кремацию, так как в Городе нет ни одного кладбища (слишком дорогая здесь земля, чтобы ею так бесхозно распоряжаться, да и болезнями это чревато). В принципе, отчислить тоже могут, но таких случаев всего несколько на всю историю данного заведения. и происходило это в основном на первых курсах. А ещё могут изолировать. Что происходит в этом случае с учениками, никто, кроме наставников, доподлинно не знает.
В последние сианов четыреста-пятьсот смертность среди учеников сильно снизилась в связи с развитием технического прогресса и медицины в частности, и составляла теперь десять-пятнадцать процентов учащихся. Это не так уж утешительно, если учесть что каждый поток насчитывает всего от тридцати до пятидесяти фениксов.
При моём появлении разговоры смолкли, и я оказалась в центре внимания. Сразу же захотелось очутиться где-нибудь подальше или, на худой конец, провалиться сквозь пол.
— Варен, ты где это чудо выкопал? И с чего решил, что ему стоит учиться в Академии?
Я вскинула голову, пытаясь понять, кто это сказал, но на всех устремлённых ко мне лицах были написаны скептицизм, лёгкое недоумение и холодная отстранённость. Пальцы нервно пробежались по краю великоватой для меня рубашки (каюсь, взяла чуть на вырост, не зная, когда выдадут замену), а глаза вновь уткнулись в пол. С каждым мгновением я всё сильнее нервничала и ничего не могла с собой поделать.
— А что, не нравится? Видишь, какой красавчик? — раздался слегка насмешливый голос наставника Варена. — Будет тебе материал для изучения. Вон, даже Барион морщиться начал.
