- Тебе никогда не получить майора, домосед херов, - упрекнул его Виктор, - с таким служебным рвением.
- Не особо и стремлюсь, - Рейнольдс не бравировал. Он был младше Виктора на шесть лет, но кардинально отличался от него отношением к службе и карьере. В его годы Виктор в лепешку бы расшибся, чтобы получить следующее звание или новую, более перспективную должность, а Рейнольдс открыто демонстрировал нежелание напрягаться ради повышения, однако работу свою выполнял тщательно и добротно.
- Два мертвых «внешних» автоматом подразумевают кучу звонков и посетителей с утра. Смысла возвращаться домой нет. Кстати, а кто их нашинковал?
Рейнольдс хмыкнул:
- Молодежь. Кто же еще.
- Наша или...
- Наша.
- И спокойно сдались наряду? - это немного удивило Виктора.
- Да. Пьяные. Возможно, и под «дурью», сейчас узнаю, что с тестом, - Рейнольдс достал свой комм, а Виктор подумал, что после окончания войны многое стало в разы проще и легче: тысячи мелких приборов и устройств, делающих работу комфортной и более эффективной. Если бы у него в свое время имелись такие средства, то раскрываемость повысилась в разы. Но его все же поразил тот факт, что убийцы не стали сопротивляться, а еще и дождались прибытия полиции.
- Нет. Только алкоголь, - сообщил Рейнольдс. - Правильные мальчики.
- Если не считать того, что «замочили» четверых.
- У всех свои недостатки, - философски заметил его друг, и Виктор еле сдержал рвущийся смех: все же цинизм-цинизмом, но смеяться в голос, когда едешь на место преступления, где лежат четыре мертвых человека — немного вызывающе.
- Они случайно не из сопротивленцев?
- Нет, по базам не проходили, никаких заявлений политического плана не делали.
- Это хорошо, - Виктор откинулся на спинку кресла. С момента окончания активной фазы военных действий прошло шесть лет. Город почти полностью восстановился, хотя первые два года Урошевац просто погряз в насилии: нападения на солдат оккупационных войск, ответные акции возмездия, грабежи, взрывной рост потребления и производства наркотиков, проблемы со снабжением оставшегося населения продуктами и предметами первой необходимости, и, самое главное, зашкаливающая ненависть всех ко всем. Косовары ненавидели горожан, горожане ненавидели внешних, внешние ненавидели всех одинаково, получая в ответ такую же порцию искренней, незамутненной злобы.
Эти два безумных года запомнились еще и нескончаемой чередой убийств на почве мести: даже он принял в этом участие, о чем не мог рассказать никому: ни Анне, ни Рейнольдсу. Виктор все же вычислил исполнителя убийства своей матери, этот мудак умудрился не погибнуть на войне, за что Виктор поблагодарил вселенскую справедливость. Он нашел его и очень долго — почти три дня — отнимал жизнь. Затем наступила очередь тех, кто отдал приказ, но на этом этапе удача отвернулась: почти все члены Совета и руководители силовых структур Республики или погибли или покончили с собой, а до тех, кто выжил, он дотянуться не смог: их арестовали и отправили под суд внешние.
